Милицейская сага

Данилюк Семён псевдонимом

– Во-первых, в МВД ты в штатском не ездишь, - она значительно провела рукой вдоль цивильного костюма. - Ну и ... тоже, знаешь, держу информаторов. Так что, права я?

– Да. Но что хотят - пока не знаю.

– Про то как раз нехитро угадать - выборы на носу. А новой Москве старый губернатор поперек горла. Так что, любезный, фаловать тебя будут сменить команду. Что скажешь?

– Я, как ты знаешь, своих не сдаю, - буркнул генерал, в некотором раздражении от того, что не удалось

избежать этого разговора.

– Как же, как же. Ваши высокие моральные качества - пример для подражания, - женщина лукаво пожала его локоть и, опережая нервную реакцию, поспешила закончить. - Важно только ежедневно с утра определяться, кто на сегодня свой.

– То есть?

– Я с этим собственно и приехала. Полагаю, все, что могли для Кравца, мы с тобой еще в девяносто шестом сделали, когда в губернаторы его провели. За что, кстати, и пострадали.

– Ну, ты-то не больно пострадала. Все областные счета в твоем банке крутятся.

– А что толку?
– неприязненно отреагировала провожающая.
– Забыл, как мне за поддержку коммунистов Москву перекрыли? Едва не обанкротили. Если б не уперлась, сейчас бы и банка моего в помине не было.

– А значит, и твоих доходов, - жестко напомнила она, не удовлетворенная вялой генеральской реакцией.
– Ты с этой историей тоже пострадал. На ниточке удержался. Да и по большому счету - девять лет, считай, в провинции маринуют. Придется от Кравца отступиться. Иначе все потеряем. Лиса, угодив в капкан, лапу отгрызает.

Они вышли из тоннеля на перрон.

– Ох, и стерва ты все-таки, Марго! Кравец же тебя чуть ли не двадцать лет за собой тянет.

– Положим, тоже себе не в тягость. Безбедную пенсию на Канарах нажировал! Но теперь все! Кончился он, пойми! Шансов переизбраться - чуть. Так что даже не сомневайся: всех, кто за Кравца будет стоять, сметут как торнадо. А мы с тобой в Москве давно меченные... Эй, ты меня слушаешь?

– Да, да, конечно, - спохватился генерал, с усилием отводя взгляд от смутно знакомой фигуры перемазанного глиной утреннего опойка, привалившегося к вокзальному фонарю.

– Нам сейчас важно новую власть мимо себя не пропустить. А это значит, придется поддерживать президентского ставленника. Я как банкир готова деньгами подпитать, ты - как силовик. Так в Администрации и доложи. Глядишь, и воскреснем, как... финисты. Так что, сговорились?

– Поглядим.

– Гляди, гляди. Но как приглядишься, сразу выдай звонок!

Она значительно хлопнула себя по пояску платья, к которому игриво был прикреплен мобильный телефон.

– Давай прощаться, - она протянула руку. Но - не попрощалась, а, напротив, обхватив с неожиданной силой большую его ладонь, пытливо уперлась взглядом.
– Мороза выпустили. Знаешь?

–

Что с того?

– А то, что не ко времени.

– Опять?!
– голос генерала предупреждающе погустел.
– Отсидел мужик свое. Что еще к нему?

– Не у меня к нему. Боюсь, у него к нам, - не отступилась под натиском упрямая женщина.
– Помнишь ведь, Добряков ему в девяносто шестом информацию слил.

– Может, и слил. Только Добрякова давно в живых нет.

– Да, Добрыни нет. А вот бумаги могут быть.

– Значит, доказательства о преступной деятельности Кравца все-таки существуют?

– Кто знает? Орал же в свое время Добрыня этот бешеный, когда в бега подался, что рядом с собой Кравца посадит. Так что разумней будет подстраховаться.

– Так и к лучшему, - генерал неожиданно повеселел.
– Раз уж Кравец теперь по боку, так эти доказательства только на пользу пойдут. Посадить старика за давностью не посадят. А дело свое предвыборное они сделают. Если в них и впрямь что серьезное, - сам отступится. А мы подадим это как результат собственной проработки. Очень, знаешь, выигрышный момент.

Всмотрелся в хмурое, разом постаревшее лицо, и вновь помрачнел:

– Стало быть, и про тебя там есть? Да?!
– не дождался ответа.
– А сколько лет врала, будто все ради Кравца делаешь, а сама непричастна.

– Врала - не врала. Чего теперь об этом? Важно, чтоб не всплыло. Иначе - имей в виду, на банк мой коршунами рванут. И если до внутренностей доберутся, так не мне одной мало не покажется. Это ты понял?

– Куда яснее, - кожа на широких генеральских скулах натянулась.

При виде закипающего, непривычного к шантажу генерала она ослабила руку и, будто ненароком, принялась пальчиками поглаживать шершавую ладонь:

– Ладно! Успокойся. Важно, что мы с тобой слиты единым интересом. Ты - моим! И об этом оба должны помнить. Всегда помнить. Так что?

– В любом случае до моего приезда ничего. Вернусь - тогда и обсудим. Ничего - ты поняла?! Если что, имей в виду, Виталий мне и теперь не чужой. Так что второй раз подлянки не прощу. Тем более я дал команду - за ним установлено наблюдение.

– До твоего, так до твоего, - женщина примирительно улыбнулась, обхватила руками за плечи.
– Главное помни: не перескочим сейчас на президентский поезд, сами под колесами окажемся. К вагону не пойду, а то, глядишь, расплачусь!

И, подмигнув многозначительно в сторону мобильника, спустилась в тоннель.

Генерал же, подхватив кейс, отправился вдоль перрона, где два патрульных сержанта из линейного отдела отдирали от фонарного столба замеченного им ранее опойка.