Милицейская сага
Шрифт:
– Так что?
– Одно неочевидное, Андрей Иванович. В районе Знаменского труп на проселочной дороге и тяжкие телесные. Потерпевшие установлены. Мать-одиночка везла на велосипеде трехлетнюю дочь. Очевидно, удар сзади в темноте. Велосипед всмятку, пацанка погибла под колесами. Женщину и велосипед вообще поначалу не обнаружили - в кювет отлетели. Сейчас она в ЦРБ.
– Хоть что-то есть?
– Пока висяк. Группу подняли ночью. Судмедэксперт считает, что от времени наезда до обнаружения прошло не менее четырех часов. Стало быть, часов в
– Кто работает по делу?
– резко оборвал Тальвинский. Иногда ему казалось, что когда милицию обвиняют в профессиональной деформации, прежде всего имеют в виду Чеснокова. Труп для него - это всегда досадные хлопоты, которые никак не пересекались в сознании с обликом еще недавно живого человека. Да и живой потерпевший - не что иное как внеплановая рабочая нагрузка.
– На место выезжали и продолжают работать: от угрозыка - старший лейтенант Мороз, от ГАИ - младший лейтенант Муравьев, - отчеканил Чесноков, тоном своим показав, что о причине нежданного начальственного недовольства догадался, но - не приемлет.
Тальвинский слегка успокоился: раз на месте происшествия Мороз, стало быть, не позже чем к вечеру будет результат. За неполные два года Мороз обуркался и из зеленого, хоть и норовистого, новичка превратился в классного сыщика. Так что Андрею, о дружбе которого с Морозом знал весь отдел, не пришлось даже самому выдвигать Виталика на освободившуюся должность заместителя начальника районного уголовного розыска. Это при общем одобрении сделал начальник областного угро. - А кто из следователей?
– Выезжал Ханя. Уже вернулся в отдел. Сейчас, насколько знаю, Чекин передал материал Препанову, - Чесноков сделал паузу. Но, не дождавшись начальственной реакции, счел необходимым закончить рапорт.
– Остальные службы работают по плану. И еще... кажется, имеем происшествие среди личного состава. - Что?!
– вскинулся Тальвинский.
– Вот! Вчера из управления переслали. Хотел секретарше для регистрации передать. Но подумал, может, срочно, - Чесноков с тяжким вздохом положил перед начальником конверт, присланный, судя по штампу, из инспекции по личному составу УВД.
С тяжелым предчувствием Андрей вскрыл конверт, быстро, темнея лицом, пробежал.
– Пригласить зама?
– попробовал угадать Чесноков.
– Нет. Чекина.
– Вызывал?
– Аркадий Александрович Чекин, как всегда, бесшумно, проник в кабинет. И теперь, прищурившись, наблюдал за манипуляциями Тальвинского, неприязненно перебиравшего скопившуюся слева от него стопку нерассмотренных материалов.
– Заходи. Видал, сколько накопилось? - пожаловался Андрей.
– Времени сесть и поработать над реорганизацией служб не остается. С утра планируешь. К вечеру обнаруживаешь, что все сожрала суета.
– Да, тяжела ты, шапка Мономаха, - притворное чекинское сочувствие, явно настоянное
Внешний вид самого Чекина был далеко не безупречен. Он словно поистерся. Так выглядит старый неухоженный холостяк, едва успевающий перед работой глянуть на себя в зеркало и торопливо провести тряпочкой по стоптанной обуви. - Личная просьба, Александрыч! Надо бы послезавтра выделить на патрулирование пару следователей, - припомнил Андрей.
– Следователей на патрулирование больше не дам, - невозмутимо отказал Чекин.
– Что значит "Не дам"?!
– взбасил непривычный к пререканиям Тальвинский.
– Я тебя что, христом богом, прошу?
– А как бы не просил! Задействовать следователей на патрулирования запрещено. У меня люди едва с уголовными делами успевают управляться. А ты хочешь, чтоб они еще за околоточных работали.
– За околоточных?! Значит, вы белая кость, а мы все остальные - околоточные? Так, что ли, понимать? Чего кривишься?
– Тальвинский перехватил хитренький, хоть и хмурый Чекинский взгляд.
– Так. Лишний раз дивлюсь мудрости Карла Маркса - "бытие определяет сознание". Андрей слегка смутился: еще два года назад, будучи следователем, он больше и громче остальных возмущался практикой использования следователей на подсобных мероприятиях.
– Людей у меня не хватает, Александрыч, - примирительно буркнул он.
– И все равно, не обессудь. Ты ж магнитофоном гвозди не заколачиваешь. Почему нужно квалифицированных специалистов?... - Да потому что я тебе приказываю!..Прошу, - поспешно, но запоздало подправился Тальвинский.
На оговорку эту выдержанный Чекин отреагировал быстрым взглядом из-под растопыренных пальцев.
– И еще что хотел, пользуясь случаем, сказать, - по своему обыкновению тихо произнес он.
– Много брака стало, Андрей. Молодняк такие материалы несет, что любой - в "Крокодил" посылай, не ошибешься. Некомпетентность, халтура разрастаются, как опухоль. Людей учить надо, а не на следствие давить.
– Прямо сейчас прикажешь?!
– намек на собственную несостоятельность вновь вывел Тальвинского из себя.
– Изволь! Вот только что получил из инспекции по личному составу. А им из облсуда прислали. Частное определение насчет Хани. Знаешь с чем?
Пасмурный Чекин кивнул.
– Это тебе к слову о воспитании. Я тебя собственно потому и вызвал. И чего теперь прикажешь с Ханей делать?
– Объявим строгач.
– Да у него строгачей этих больше, чем триперов, перебывало!
– Тогда - неполное служебное соответствие.
– Ишь как у тебя все просто. А если кадры на этот раз не удовлетворятся? - Андрей испытующе присмотрелся.
– Я Ханю не сдам, - жестко отреагировал Чекин и, в свою очередь, выжидательно поднял голову.