Милицейская сага

Данилюк Семён псевдонимом

Заиграла музыка. Мороз поднялся.

– Эй, ты куда?!
– растерялся Вадим.

– П-п-проверить мою г-гипотезу, - добродушно объяснил Чугунов.

– Надеюсь, я могу рассчитывать на танец?
– Виталию хотелось выглядеть небрежно победительным - в соответствии с моментом.

– Вы?!
– к радости Мороза, лицо обернувшейся Марины вспыхнуло.
– Вот уж не ожидала. - Я очень рад, что встретил вас.

– Удивительно, но я тоже. Но - какими судьбами? -

У нас здесь неподалеку логово, - он кивнул подбородком на окно.

– Ах, да!.. Так вы все еще в этом задрипанном райотдельчике?

– Не люблю суетиться.

– А я вот ушла. Слободяна после всей этой истории выгнали. Ну, и... Но, знаете, не жалею. Теперь тружусь старшим товароведом на хлебзаводе. Между прочим, вместе с женой этого вашего, как его? Ну...
– она брезгливо оттопырила губу, пощелкала пальцами.

– Андрей Иванович Тальвинский, - опередил ее Мороз.
– Ныне начальник райотдела.

– Бедный райотдел. А вот жена у него очень даже ничего. Резвушка.

– Марина, он мой друг.

– Сочувствую.

– И я бы не хотел, чтоб в моем присутствии о нем или о его близких говорилось неуважительно.

– А мне-то какое дело?!
– взбалмошный характер Садовой за эти годы не изменился.
– Хотели бы вы, не хотели, - говорю, что считаю нужным. Вижу, был холуй, таким и остался. Вы чего вообще подошли?

– Вообще-то собирался пригласить на танец.

– Так вот - танец обещан. Или на танец тоже можно доставить приводом?

И, поведя носиком, она протянула руку подошедшему сзади Хане.

Мороз же, разом опустошенный, вернулся к "следственному" столику, где Чекин задумчиво созерцал собственный бокал. Рядом, положив голову на блюдо с салатом, посапывал Чугунов.

Не то чтоб все это время Виталий страдал по несостоявшейся любви. Наоборот, жил полной грудью, работал в свое удовольствие по десять - двенадцать часов в день, любил погулять в компаниях, менял подружек. Тем более что после смерти матери в его распоряжении осталась двухкомнатная квартира. И вот теперь, случайно увидев Садовую, понял: встречи этой он ждал. Ждал и боялся. Правильно, между прочим, боялся.

Под заматовевшим взглядом Чекина плеснул с полфужера водки и - махом выпил.

Меж тем пара у эстрады затеяла рискованные па, то буквально впиваясь телами друг в друга, то, напротив, разрывая дистанцию и вычерчивая такие лихие развороты, что становилось страшно за партнершу, подметавшую эстраду косой. Нога Садовой то и дело взмывала к потолку из-под глубокого бокового разреза длинного платья. На ее счастье, Ханя оказался хорошим танцором. Так что окончание каскадерского танца зал встретил аплодисментами.

– Какова чертовка!
– вернувшийся Вадим все не мог успокоиться.
– То эдакая фифа, что не подступись, а тут такой взрыв! Аж током бьет. Забегу-ка я к мэтру. У

нее вроде хата свободна. Я не я буду, если пипочку эту сегодня не уделаю. Он снова исчез.

Мороза перетряхнуло.

– О!
– Чекин, узрев что-то у входа, быстро потер виски и толкнул локтем Чугунова.
– Проснись, дежурный следопут! Похоже, по твою душу.

В сопровождении все того же охранника к их столику пробирался молоденький сержант милиции с повязкой на левом рукаве "Помощник дежурного".

– Геннадий Сергеевич, - почтительно кивнув начальнику следствия, он интимно склонился над Чугуновым.
– Телефонограмма из больницы. Проникающее ножевое ранение. Выезжать надо.

Под прищуренным взглядом приподнявшегося следователя он неловко замолчал.

– Г-где-то я тебя видел, - засомневался Чугунов.
– Морда уж очень п-противная. Ты вообще чьих будешь? - О! Понесло гусара! Помдеж это наш, - безжалостно встряхнул его Чекин.
– Кончай придуриваться и - марш на выезд.

– Мы отбивались, чтоб до утра, Геннадий Сергеевич. Но там селезенка повреждена. Может не дожить.

– Ничего, сержант! Сейчас я его приведу в чувство! Ну-ка! Посошок на дорожку и - вперед за орденами!
– Чекин приподнял бутылку. Но Чугунов, в ком стал заметен проблеск мысли, решительно перекрыл свою рюмку ладонью, пошатываясь, поднялся, торжествующе оглядел сидящих.

– А хорошо, что я сегодня ни грамма не выпил, - к общему изумлению, отчеканил он и, едва не снеся соседний столик, направился к выходу, придерживаемый сержантом.

– Моя школа!
– восхищенно прошептал Чекин.

– Пойду-ка и я, - Мороз поднялся.

– Не горячись, она не для Хани, - Чекин, как всегда, оказался чуток.
– Сорвется.

– Это уж как промеж них карта ляжет, - Виталий, помимо воли, вновь скосился на дальний стол, за которым, положив руку на спинку Марининого стула, царил Ханя. То и дело оттуда доносились всплески поощряющего женского смеха.
– Сам-то что никого не снимаешь, Александрыч?

– У меня другой метод. На живца ловлю, - Чекин постучал себя по груди.
– Через полчасика половина мужиков перепьется, и кто-нибудь из оставшихся не у дел барышень клюнет.

– И что? Действительно срабатывает?
– заинтересовался Мороз. Метод был хорош уже тем, что являлся беззатратным.

– Да. Когда сам не перепью. Хотя - что-то все реже. Прав Тальвинский - не тот я стал.

– Может, просто не тот подбор закусок?
– пошутил Мороз. Но Чекин, не отреагировав, продолжал грустно смотреть перед собой.
– Тебе б отдохнуть, Александрыч.

– Скоро наотдыхаюсь. А ты глаза-то не прячь. Я против Андрюхи твоего ничего не имею. Нормальный для своего места мужик. Будь на его месте другой, еще б хуже было. Как говорят, ищи причину в себе.