Милицейская сага

Данилюк Семён псевдонимом

– И соскобы с заднего обода не забудьте, - Тальвинский ткнул пальцем в блокнот непрестанно строчащему Препанову. Не отрываясь, тот понятливо кивнул. Чего в Препанове было не отнять - так это железную исполнительность. Достаточно было разъяснить, что доверенное ему поручение важно для отдела или что затронута честь мундира. И - можно было не беспокоиться: в пределах своей компетенции он сделает все точненько в соответствии с заданием - от сих до сих.

– Так у меня машина на профилактике, - смутился Галкин.

– Всего полгода получил и - уже?...
– под возмущенным взглядом Тальвинского Галкин

лишь виновато развел руки.
– Вы так скоро всю технику раздолбаете. Ладно. Ради такого случая возьмешь УАЗик. Скажешь, я велел. ...Как, кстати, себя Незналова - старшая чувствует?

– Жива, слава Богу, - успокоил Мороз.
– Перелом руки, сотрясение мозга, еще какие-то мелочи. А так... - Ей сказали про дочь?

– А куда было деться? Лучше уж, чтоб в больнице узнала. Истерика, конечно. Мать-одиночка. Поздний ребенок. Хорошего мало. Завтра-послезавтра можно будет допрашивать.

– А почему не сейчас? Я готов съездить, - внес свою лепту Препанов.

– Без толку, - пресек инициативу Мороз.
– Врачи по моей просьбе с ней переговорили. Она ничего не видела. Свет фар сзади, удар. А дальше...Лучше садись за назначение экспертиз. Это сейчас - самое срочное. Хоп! Я все сказал.

– Тогда все, кроме Мороза, свободны!
– объявил Тальвинский.
– Прошу только помнить. Вы расследуете не просто преступление, а особо дерзкое, вызвавшее справедливое негодование среди населения. Потому что человек, который, совершив такое, сбежал, даже не оказав помощь, пожалуй, пострашней убийцы будет.

Они остались в кабинете вдвоем.

– Чего-то ты больно блеклый. Намотался вчера?
– прищурился Тальвинский.

– Так! Не обращай внимания. Наши женские дела. - Опять? Мне начинает казаться, что в твоем блокноте девиц больше, чем по переписи населения.

– Как раз девиц там не осталось, - отшутился Мороз.
– Гляжу, и ты нехорош. После утреннего объяснения с Мариной обычные меж ними гусарские "подколы" были ему неприятны. К тому же вспомнились ее намеки насчет жены Тальвинского.
– Опять, должно, с супругой поцапался? Ей-богу, отправь ты ее куда-нибудь работать, что ли. А то она у тебя все дома, в четырех стенах. Не удивительно, что звереет. - Так скоро три месяца как работает. Я тебе что, не говорил? Начальником секретариата на Хлебзаводе пристроил.

– Хорошее дело. Подружки появятся. Всякие женские компании. Глядишь, и за тобой бдеть перестанет.

– Уже. Теперь другая проблема: за сыном смотреть некому. А надо бы. Тут из школы звонили. Их там несколько человек отловили - какую-то травку, стервецы, курили. Самый стремный возраст! А жена иной раз позже меня возвращаться стала. Каждый день мероприятия. Такая активистка, куда там! Но - из двух зол, брат Виталий, выбирают меньшее. Так что Бог навстречу.

Мороз с нарочито благодушным видом кивнул: информация Садовой начала косвенно подтверждаться. Поднялся:

– Ну, так что? Пойду развлекусь с этим Меденниковым. Все-таки старые знакомые. Или желаете самолично добить загнанного зверя?

– Присоединюсь позже. Мне только что позвонили из управы - к нам Муслин выехал.

– Знаешь, с чем едет?
– в тоне Мороза проявилась нервозность: редкие посещения райотделов заместителем начальника управления внутренних дел по кадрам Муслиным

всегда заканчивались одинаково - обзорными приказами о наказаниях.

– Догадываюсь, - частное определение из суда по Хане лежало приготовленное на столе. - А с Меденниковым будь поаккуратней. Штучка, имей в виду, непростая. В большую сволочь за эти два года вырос. И вообще - пока это дело полностью не раскроешь, все другое по боку. - Здрасте - приехали, - присвистнул Мороз.
– Это называется без меня меня женили. Да на моей зоне еще с десяток "висяков". Если стану по нескольку дней на одном деле зацикливаться, завалим раскрываемость. "Колону" быстренько и - отдам Препанову.

– Это еще если колонешь!

Выйдя в коридор, Мороз неохотно посторонился, чтоб не столкнуться с напористо шагавшим полковником Муслиным. Попадавшиеся ему навстречу сотрудники, отводя глаза, спешили шмыгнуть к стене. Мороз, напротив, пересекшись с требовательным взглядом, интимно подмигнул. Подначивающая эта привычка, как напоминание о первой, далекой встрече, укоренилась в нем еще с того времени, когда Муслин был просто замполитом райотдела. От подобных игрищ его не раз предостерегал Тальвинский, хорошо изучивший памятливый характер Муслина. Но обожающий риск Мороз не мог отказать себе в удовольствии пощекотать нервы. Не сдержался и теперь.

Но на провокационно-панибратский жест тот ответил мягким движением и даже чуть задержался, чтобы пожать руку.

" Или - это теперь новый начальственный стиль, или - ему от меня чего-нибудь надо", - прикинул обескураженный Мороз.

10.

– Ну, здорово, начальник!
– громко объявил о себе Муслин, входя в кабинет.

– Здорово, большой начальник, - Андрей, полный радушия, шагнул навстречу. Крепко сжал протянутую руку, с демонстративным удовольствием оглядывая вошедшего: фигура Муслина оставалась той же, юношески-стройной. И лишь вблизи по пигментированным пятнам на лице да по некоторой вяловатости кожи можно было приблизительно определить истинный возраст. А по обманчиво снисходительному взгляду - высокую должность.

– Я тебя еще не поздравил, - Андрей провел пальцем вдоль погон. Это "ты" - единственное, что сохранилось меж ними от тех времен, когда Муслин состоял у Тальвинского в замах. Пока очень быстро не "выстрелил" наверх.

– Спасибо. Как наш бывший?

– Звонит иногда. Скучно ему на пенсии, - Андрей жестом пригласил располагаться.

– Да, сходят потихоньку старые кадры, - вздохнул значительно Муслин.
– В чем не откажешь, умел старик дисциплину держать.

– Понятны ваши намеки. То есть ты по поводу частного определения из облсуда? Прикажете писать объяснение, товарищ полковник?

Тальвинский поднялся, подтянулся официально. Но Муслин лишь покоробленно развел руки.

– Вот ведь характерец. Чуть задень и - сразу в боксерскую позу норовит. Тебя-то, Андрей, как раз по старой памяти выгорожу. Но - что есть, то есть - слишком много возле тебя шума.

– Если ты все-таки по Хане, я думаю, разговор уместней вести при начальнике следствия, - не дожидаясь согласия, Тальвинский нажал на кнопку селектора.
– Чекина ко мне.

– Тебе видней, - Муслин натянуто повел плечиком.