Миражи таёжного озера

Хиж Ксения

Ева выхватила ее из кармана и сжала в руке.

Никита замер. Тени застыли.

Он медленно опустил её на ноги и прошептал:

— Дай мне это. Где ты его взяла? Он не дается в руки живым. Ты мертва, Ева?

Он с хрипом втянул носом болотный воздух, мотнул головой, не веря.

— Ты не мертвая. Конечно же нет. А откуда он у тебя?

Котин обвил пальцами ее ладонь, сжимающую фигурку.

— Ах, наверное, всему виной твой отец?

— Причем здесь он? И что это за зверь такой? Он что-то значит, верно?

—

Не хочу снова делать тебе больно. Давай, отпусти это. — Он сжал ее пальчики, снова потянулся губами к ее губам. Чмокнул, чуть простонав. — Нас ждет рай. Жаль, что не на земле. Но это уже формальности.

Ева пыталась сообразить, что ей делать, ведь явно сейчас козырь в её руке. И, тем не менее, она обезоружена. Фигура принадлежит мертвым. А раз Котин ее просит, значит?..

Ева обескуражено моргнула. Еще и еще. Расцепила пальцы и отдала ему. Тот, улыбнувшись, взял ее и поправив голову зверя, глаза которого точно все видели, убрал в карман.

— Идем! — прошептал. — Осталось недолго.

Ева послушно дала себя взять за руку и потащить за собой.

В ледяной воде шаги давались с трудом, но Никита как мощный крейсер разрезал черную муть своими ногами. Тени, извиваясь и хрипло дыша потащились следом. Пройдя по ступенькам, Никита остановился у двери и, толкнув ее, довольно выдохнул. Ева видела белый день, залитый солнечным светом. Обугленные остатки домов и выжженную до черна землю. Тени прошмыгнули мимо и, переступив порог, превратились в молодых женщин. Они все шли, шли мимо нее, а она с удивлением видела, как растворяется длинный коридор и как снова за их спиной появляется кабинет Валерия Игнатьевича, Никиткиного отца. Всё это время он просто водил ее за нос! И привел в портал между миров!

— Ну давай, смелее, — улыбнулся Котин и протянул руку. — Моя пташка навсегда моя.

Он жадно скользнул по её фигуре похотливым взглядом — обнаженная грудь так и не была прикрыта, а мокрые джинсы прилипли к стройным ногам.

— Если это моя участь, то только после тебя, — выдохнула она невинно и протянула руку к пряжке ремня на его джинсах. Никита довольно улыбнулся, притягивая ее к себе. Ева уткнулась носом ему в плечо и дернула фигурка каменного зверя на себя, ловко сворачивая ему голову. Глаза того загорелись красным, а реальность пошла рябью.

Никита зашипел, как от удара током. Дернулся и попытался ее ударить, но Ева отбежала от него прежде, чем он среагировал. Бросилась в кабинет и захлопнула за собой дверь.

— Он за дверью, — прошелестела мавка и ева испуганно завизжала, оборачиваясь.

— Дура, напугала! Где ты была?

— Здесь! — та надула тонкие губы, выкатив глаза. — Что я сделаю, если ты в мороке. Ходили тут вокруг кабинета, пока он нотации тебе читал. А я ждала. Думала уже не догадаешься про фигуру. Сколько сил Галина приложила, сделав тебя мертвой!

— Что?

— А ты как хотела? В портал через склеп только мертвячки ходят. И кабинет

этот опять же так просто не увидеть, а уж фигуру заговоренную и подавно.

— Никита…мертв?

— Давно уж. Точнее не совсем, но это неважно сейчас. Зато ты из их мира окончательно, теперь уж точно, поэтому и сбились они тебя искать. Никита скоро вернется. — Мавка спрыгнула со стола. — Думаешь, голову свернула и портал закрыт? Как бы ни так, там заговор нужен. Беги, давай, твой Митька тебя уже заждался!

Ева не нравилось, что она мертва. И не нравилось определение — теперь уж точно. Но подумать об этом она решила чуть позже.

Она выбежала из кабинета — снова в своей футболке и кофте — всем морокам морок! И бросила по ступенькам вниз, по которым уже бежала. Но увиденное теперь отличалось.

Неприятный холодок пробежал по позвоночнику.

Дверь была стеклянной. Ящики все те же, но дверь…И за этой грязной стеклянной дверью что-то было и это что-то двигалось. Сквозь мутное стекло виднелись очертания: бесформенная фигура смотрела прямо на нее.

Ева быстрым движением руки откинула со лба влажную прядь волос, смахнула капли пота со лба. Чем ближе она подходила, тем становилось страшнее. А мавка права — мёртвые тоже боятся.

— Ева! — тихий шепот заставил её встрепенуться. Безжизненное сердце бешено заколотилось.

Шепот исходил из-за закрытой двери. Остановившись, Ева ожидала, что он повторится, но вместо этого по двери ударили, и тот час на мутном запотевшем стекле появились две ладони.

Руки прижимались к стеклу, и казалось, еще немного и они выдавят его. Ладони быстро заскользили по стеклу вниз с жутким скрипом и, почти достигнув пола, исчезли.

Комок страха подкатил к горлу. Ева прижалась к стене.

Кромешная темень и давящая тишина тем временем продолжали давить на нее, играть на ее нервах, словно на струнах, испытывать ее на прочность. Любому терпению когда-то приходит конец, и Ева не выдержала, взорвала тишину своим криком.

— Проваливай! — Ева взмахнула рукой и бросила фигуру каменного зверя.

Тишину прорвало: сначала крик Евы разнесся эхом, следом звон и завершающим звеном выступил звук разлетающегося вдребезги стекла. Стекло разлетелось в стороны, с жутким звоном упало на пол.

Ева обессилено отступила назад. По-прежнему ничего не было видно, и кто знает, возможно, это тварь уже рядом.

Конечно, ведь я сама дала ей возможность выйти, разбив стекло, подумала Ева, и вновь всё онемело от страха: ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни крикнуть. Но онемевшее тело и заложившие уши не помешали ей услышать вновь раздавшийся шепот.

— Открой. Я помогу!

Ева бросила на память вперед и припала пальцами к ручке ящика. Дернула его на себя, ощущая жуткое дежавю, но ячейка поддалась и отъехала в сторону. Чудовища не было рядом, и Ева с облегчением подумала, что это был не упокоенный ребенок…