Мировая экономика

Кудров Валентин Михайлович

Огромное воздействие на формирование народнического революционного движения в 60—80-х годах XIX в. оказали традиции государственной деспотии и крепостничества. Крестьянская реформа 1861 г. решила далеко не все проблемы и носила половинчатый характер. Это и породило особый энтузиазм и революционный настрой в широких слоях российской интеллигенции и особенно молодежи. В то же время народники боялись грядущего капитализма в России и верили в особый, некапиталистический путь развития страны.

Внутренняя социально-экономическая и политическая ситуация после 1861 г. послужила той питательной средой, в которой зарождались конкретные революционные

течения в России. Их идейная база формировалась на основе работ А. Герцена, Н. Чернышевского, М. Бакунина, С. Нечаева, П. Лаврова, П. Ткачева и Г. Плеханова.

Но если быть более точными, то российская общественная мысль впервые «заболела» социализмом намного раньше: после выступления декабристов в 1825 г. Именно они «разбудили» (выражение Ленина) не только Герцена, но и значительную часть дворянской и разночинной интеллигенции, обостренно воспринимавшей социальные проблемы и болезни своей страны. У российской интеллигенции образовался своего рода комплекс вины перед своим народом, который породил сначала просветительский, а затем и революционный социализм, напрямую связанный с террором.

Другая часть российской интеллигенции разглядела в этом революционном романтизме и фанатизме, якобы «во благо народа», проявление неразумной «бесовщины» и встала на путь серьезных научных размышлений о природе российского общества и нормальных перспективах его развития в направлении социально-экономических реформ, развития демократии и гражданского общества, как это объективно происходило на Западе. Но перевес, пожалуй, был на стороне первых.

А. Герцен, который в молодости, находясь в России, был западником, а уехав за границу и не приняв Запада, стал славянофилом, известен как идеолог «крестьянского социализма». Он резко осуждал крепостничество, требовал освободить крестьян и наделить их землей. Герцен верил в самобытность России, в ее светлое будущее, в особую судьбу на базе крестьянской общины, но в то же время, в отличие от многих своих последователей-народников, выступал против революционного террора, диктатуры и централизованной власти, стоял за демократию и свободу личности.

Н. Чернышевский, как и Герцен, видел в крестьянской общине особый путь России, ратовал за нового человека и его свободу. Он выступал за создание революционной элиты, тайных групп революционеров-профессионалов типа супермена Рахметова, аскетов, готовых на самопожертвование, подчиняющихся строгой дисциплине и поддерживающих террор во имя всеобщего равенства.

Этот тип российского якобинца хорошо понятен, ибо детально описан в художественной литературе. Чернышевский верил в социалистические идеалы-утопии, в объективную обусловленность социализма в России и стал, как и Герцен, идейным вдохновителем революционного движения в России в 60– 80-х годах XIX в., т. е. народничества.

М. Бакунин также был одним из идеологов народничества, но одновременно яростно пропагандировал анархизм, бунтарские методы революционной борьбы, выступал за ликвидацию государства, был постоянным оппонентом Маркса.

С. Нечаев вступил на революционный путь на волне, вызванной убийством царя Александра II и последовавшим за ним террором. Еще при жизни он стал легендой. Многие его сторонники находились под гипнозом его личности, его убежденности и демонизма. Утвердилось понятие нечаевщина – особый путь революционного движения в России, связанный с разгулом «российского якобинства», доведенного до фанатизма, когда цель оправдывает любые средства во имя свержения царизма – оплота тирании. Нечаева многие обвиняли в бланкизме, т. е. в кружковщине, сектантстве и заговорщичестве. Он

был организатором тайного общества «Народная расправа»; в 1869 г. убил по подозрению в предательстве студента И. Иванова и бежал за границу. Многие видят в Нечаеве черты Л. Троцкого.

П. Лавров делал акцент не на профессионалов и революционеров-суперменов, а на «хождение в народ», на подготовку революции путем разъяснительной работы с народом. Эффект оказался значительным: начиная с весны 1874 г. тысячи молодых юношей и девушек «пошли в народ», разъясняя ему суть тирании, его права и свободы, а также идеи утопического социализма. Это был особый тип миссионерства, которое, однако, натолкнулось не только на пассивность и безграмотность широких народных масс, но и на сопротивление властей, сопровождавшееся массой арестов и судебных процессов.

В отличие от Герцена и Чернышевского Лавров не делал ставку на крестьянскую общину, а призывал народ осуществить необходимые преобразования. В этом он находил поддержку у Герцена и Бакунина, с которыми тесно сотрудничал, находясь в эмиграции.

Тем не менее в России все более становилось ясно, что для настоящей революции требуется организация. Сам Лавров говорил о необходимости создания политической народной партии.

П. Ткачев, учитывая опыт Лаврова, стал духовным наследником Нечаева и народников, связующим звеном между Чернышевским и Лениным, прямым предшественником и вдохновителем Ленина. Это был мощный и оригинальный мыслитель, создавший своего рода смесь якобинства, народничества и марксизма. Ткачев стал центральной фигурой революционных брожений в России 70—80-х годов XIX в.

Как и Чернышевский, Ткачев верил в крестьянскую общину, в особый, некапиталистический путь для России. Он не разделял взглядов Лаврова, считая, что следование им лишь замедляет революционный процесс в России. Лавров же не преминул обвинить Ткачева в «нечаевщине».

Опираясь на Маркса и Нечаева, Ткачев создал собственную теорию революции применительно к России. Она включала следующие положения:

1. Любая революция совершается не большинством, а меньшинством народа (именно меньшинство быстрее и лучше осознает потребности всего народа).

2. Чем скорее совершается революция, тем лучше для нее. Россия развивается по тем же законам, что и Европа, где уже давно нет революционной ситуации. Община разваливается, крестьянство расслаивается, промышленность бурно развивается, и революция должна свершиться в ближайшие 10–20 лет, пока капитализм окончательно не обосновался в России, ибо рабочему классу легче иметь дело с политической силой царизма, чем с силой капитала.

3. Необходимо создать революционную партию, за границей она должна иметь свой журнал в эмиграции, который должен помогать партии и революционному процессу. Партия же должна быть конспиративной, хорошо организованной. Именно в недозрелой России такой партии легче убедить народ в преимуществах коллективной собственности.

В отличие от предшественников Ткачев пришел к выводу о необходимости захвата власти революционерами в целях осуществления общественных идеалов с помощью этой власти.

Через 30 лет Ленин в работе «Что делать?» будет развивать подобные же мысли и программные положения. Готовя со своими соратниками большевистский переворот в России, он во многом отошел от теории революции Маркса и опирался на российские революционные традиции. Ведь Маркс никогда не говорил о социалистической революции в какой-либо одной, тем более недостаточно развитой, стране. Наоборот, он говорил о революции в нескольких развитых странах одновременно.