Мировой Ворон

Смит Э. Дж.

— Разве ты не хотел бы снова стать рыцарем, сэр Уильям из Вереллиана? И следовать голосу чести, а не войны? — Фэллон посмотрел на старого, закаленного в боях бывшего командира. — Держал ли ты в руке меч с тех пор, как Джакан устроил тебе взбучку?

— Нет. А до того я не держал меч с тех самых пор, как капитан Хоррок устроил мне взбучку в Хейле.

— Значит, тебе нужны тренировки, — заключил Фэллон. — Там, куда мы направимся, нужно будет убить кучу Псов. Это совсем не то же самое, что убивать раненов.

Вереллиан нахмурился.

— Но из ран у всех течет красная кровь.

Они посмотрели друг

другу прямо в глаза. Старый рыцарь настойчиво сверлил бывшего адъютанта взглядом, в равной мере выражающим сомнение и гордость. Вереллиан отличался умом, и Фэллон не сомневался, что сейчас в голове у его друга крутится множество вопросов и предположений, хотя его лицо с ястребиными чертами оставалось все таким же напряженным и нечитаемым.

* * *

Фэллон стоял на высокой крепостной стене Канарна, по древним камням которой хлестал пронизывающий морской ветер, и смотрел на тех, кто станет первыми рыцарями в его новом ордене. Они первыми отплывут из города и первыми ударят по врагу. Их снабдят водой и припасами, дадут свежих лошадей и остро заточенные мечи. Два быстрых шлюпа доставят их в Тирис, откуда они поскачут к королю Александру. И хотя вслед за ними выдвинется целая армия, Фэллон знал, как много будет зависеть от них самих.

Он набрал две сотни людей, в основном из Красных рыцарей и немногих из ополчения, но каждый из них славился безупречной репутацией и отличным владением оружием. Многих Фрит рекомендовал лично и настаивал, чтобы Фэллон выбрал самых лучших рыцарей.

Уильяма из Вереллиана и Омса из Моста Фэллон выбрал сам, но был уверен, что не пожалеет об этом.

— Мы последние из старого ордена и будем первыми в новом, — произнес он с благоговением. — Мы — Серые рыцари.

Фэллон вытащил меч и коснулся им закованных в доспехи плеч Уильяма, посвящая его в рыцари во второй раз в жизни.

— Я нарекаю тебя сэром Уильямом из Вереллиана, рыцарем Серого ордена и защитником Тор Фунвейра. Ты следуешь той стороне бога, что отвечает за благородство и честь.

Когда меч коснулся его, Вереллиан закрыл глаза. Тонкий сияющий луч вырвался из лезвия, разгладил хищные черты лица Уильяма, окутал все его тело и исчез. Вереллиан стал вторым Серым рыцарем. Он поднялся с таким видом, будто теперь ему стало понятно, что это значит, а в ястребиных глазах появилась непоколебимая уверенность.

— До самого конца, — сказал он, протягивая Фэллону руку.

Они пожали друг другу руки. Старый рыцарь будто помолодел, стал таким же, как в то время, когда впервые принес клятвы Красного ордена. Один Бог через своего избранника благословил его новым званием, хотя их истинная сила зависела от того, с какими новостями вернется тень Ториана.

Фэллон повторил ритуал для Омса, затем для Люциуса из Водопадов, молодого капитана рыцарей, потом посвятил в свой орден остальных избранных, а Один Бог через него наделил каждого своей силой, превращая в настоящих Серых рыцарей. Они стали самым малым рыцарским орденом в Тор Фунвейре — их было всего двести, даже меньше, чем Черных священников. Но однажды они станут самым крупным его орденом. Казалось, будто калейдоскоп цветных орденских одежд перед глазами их бога разошелся по сторонам и позволил вернуться в мир цвету чести.

Глава седьмая

Ута

Призрак в Орон Каа

Ута открыл глаза и увидел над собой голубое небо и сияющий в нем желтый шар. Они настоящие? Или просто очередная часть его путешествия по джекканской тропе? Она уже не раз пыталась его обмануть странными играми с разумом, призванными запутать и смутить неподготовленного путника. Древняя магия не могла повредить ему, поэтому старалась сбить с толку, заставить затеряться в лабиринте. Но у нее ничего не вышло. Ута следовал за историей, разворачивающейся на сотнях колонн, и силой заставлял магию хаоса указывать ему верный путь.

Он протер глаза и снова посмотрел наверх. Небо осталось на месте, и все так же нещадно палило солнце. Ута не видел дневного света уже… он сам не знал сколько. Много недель. Или даже дольше. Он все еще в Каресии? Нашел ли он Орон Каа, город на краю света? Он не помнил, как покинул тропу и почему уснул.

Он осмотрел себя — да, сам он уцелел, у него имелись две руки, две ноги и все причитающееся обычному человеку. На поясе висели меч и булава, сапоги были по–прежнему зашнурованы, а внезапный кашель убедил его, что голос тоже на месте. Ута сжал песок в ладонях, и по кончикам пальцев прошел зуд от вернувшейся к ним чувствительности.

Но он все так же ощущал, как неведомая сила тянет его на юг. Лестница, лабиринт и страж. Неясно, находятся ли они в Орон Каа или монастырь — не более чем один из этапов его путешествия? Вун говорил, что это последнее место, откуда смертный может попасть в чертоги за пределами мира. Даже для Уты такое было невообразимо. Загадка, тайна, запутанный клубок вечности, который он никогда не сможет распутать. Он пытался много раз: в тихие минуты, в часы отдыха разум его неустанно пытался разрешить загадку. Но у него появлялось все больше вопросов и ни одного ответа. Кто он? Почему Теневой Гигант еще зовет его? Гигант мертв — но видит сны. Может, я всего лишь часть его сна?

Так или иначе, первым делом нужно было подняться и начать идти.

Ни дороги, ни других признаков цивилизации не виднелось вокруг — лишь бесконечное небо и безжизненная пустыня. Краем глаза Ута заметил на южном горизонте горную цепь: зубцы ее мерцали в жарком воздухе. Он вполне мог оказаться единственным странником на ближайшие тысячи лиг.

Ута поднялся на ноги. Дышал он легко и размеренно и совсем не чувствовал усталости. Голова была ясной, а руки и ноги — сильными. Сила, которую он украл у джеккан, все еще переполняла его. Ему предстояло разобраться в том, как его изменило произошедшее, но пока он просто глубоко вдохнул и пошел по направлению к горам.

* * *

Миновали часы, и на искаженном горячим воздухом горизонте появились странные картины. Песок и далекие горы дрожали и колыхались, и на их фоне возникали и двигались миражи. Неуловимые, перекатывающиеся фигурки танцевали слева и справа и ускользали от взгляда, стоило попытаться сосредоточиться на них.

Ута остановился, когда одна из фигур перестала двигаться. Сотканная из текучего песка и камня, как и все остальные, она почему–то не исчезала. Удивительно неподвижная, она медленно начала краснеть. Не ярким огненным цветом, но достаточно четким, чтобы выделяться на фоне пустыни.