Мировой Ворон

Смит Э. Дж.

— Я слышала, — ответила она. — Если ты живешь во Фьорлане, невозможно об этом не знать.

— Но кое о чем ты вряд ли знаешь, — произнес Алахан, спрыгивая с бочки. — Его род — мой род — мы отвечаем за эту землю. Мы всегда были избранниками Рованоко, его генералами в Долгой Войне.

Новость поразила Халлу, но она не потеряла самообладания.

— И что генерал Рованоко думает о защите Тиргартена?

Юный вождь сдавленно рассмеялся.

— Понятия не имею. Отец никогда не говорил, что я должен делать, как и Магнус Вилобородый,

Бриндон Кроу — ни один из жрецов Ордена Молота. У меня был друг — он сообщал мне о желаниях Рованоко, но я уже несколько недель его не видел. Я могу думать только об одном: когда все закончится, мы вместе выпьем в ледяных чертогах.

Халла внимательно посмотрела на молодого вождя, гадая, не блефует ли он, стремясь заслужить ее расположение. Ненадолго отрешившись от мыслей о городе и подготовке к осаде, она посмотрела ему прямо в глаза — и увидела в них скрытый от посторонних бурлящий источник божественной силы. Ледяная жемчужина, явившаяся ей, все дальше ускользала от взгляда, тускнея с каждым ударом сердца. У него и правда была божественная сила, но он сам в ней сомневался. Наверное, он всегда и во всем сомневается.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь. На меня надеется много людей, а то, что ты говоришь, никак не поможет защитить город. Если только сила, которой ты обладаешь, не способна разверзнуть небеса и призвать к нам самого Ледяного Гиганта.

Алахан пнул бочку и стиснул зубы в гневе, повернувшись к ней. Зерно рассыпалось по полу кладовой, и Халла отступила на шаг к двери. Алахан сжал кулаки и выглядел так, будто готов был что–нибудь ударить, но через несколько глубоких вдохов он смог взять себя в руки.

— Иногда я чувствую, — произнес он, глядя на свои дрожащие руки, — что способен вдохновить людские сердца. Но потом я начинаю сомневаться — и это меня пугает. И мне снится Искривленное Древо. — Он посмотрел на женщину со страхом и завистью. — И сердца людей вдохновляешь ты, а не я. Бог выбрал себе не того избранника.

Она отпихнула ногой с дороги кучку зерна и подошла к нему.

— Вот что происходит, когда такие дары наследуются по родословной, а не достаются человеку с нужными качествами. То же самое относится и ко мне, хоть мое имя и менее прославленное, чем твое. Возможно, ни я, ни ты не заслужили того места, на котором находимся. Наши обязанности перешли к нам от наших отцов. Мы их не выбирали.

— Неужели мы всегда будем возвращаться к ним? — спросил Алахан горько, встретившись с ней взглядом.

— События из прошлого отбрасывают тень, — ответила женщина холодно. — Твой отец убил моего отца, мне тяжело забыть об этом. А теперь я узнала, что топор в моего отца метнул избранник Рованоко.

Алахан отвел взгляд. Она почувствовала: для него этот разговор так же неприятен, как и для нее. Особенно когда речь заходит об Алдженоне Слезе.

— Я прошу тебя не винить Ледяного Гиганта за поступок моего отца, — умоляюще произнес Алахан. — Твоя вера нужна ему не меньше, чем моя.

Халла

прищурилась и покачала головой.

— Многие из моих друзей уже пьют вместе с ним в ледяных чертогах. Моя вера в него непоколебима, но моя вера в тебя… — Взгляды двух то ли союзников, то ли соперников снова встретились — они оба были детьми мертвых отцов, вождями Фьорлана. — Если ты его избранник — ты должен это доказать. Рованоко следует убедить меня, что ты достоин моего доверия.

* * *

Вульфрик непрерывно говорил о своем молодом вожде, с самого пробуждения, весь завтрак и вплоть до выхода из города, и Халла уже не слушала его болтовню. Он чуть было не оскорбил ее, назвав «неразумной», но вовремя опомнился и не зашел дальше.

— Вульфрик, хватит уже, — сказал Падающее Облако. — Мы вообще–то вышли на разведку. А разведчики обычно ведут себя тихо.

Их отряд из десяти человек, облаченных в легкие доспехи, следовал по предгорьям. Халла выбрала самых преданных людей: тех, кто прошел вместе с ней через все битвы этого года. Ей даже не надо было приказывать следовать за ней — они просто ждали ее у входа в чертоги: Рудольф Десять Медведей, Ларс Бык, Кольм Плывущий по Течению, Генрих Кровавый и еще несколько верных воинов.

Перед ними через бесконечные ледяные ущелья, прорезающие скальные породы, к морю Фьорлана текла Хрустальная река. От городских ворот отрывался вид как на устье реки, так и на северо–южную дорогу — единственный путь, которым можно было привести в город армию. Но до сих пор они не встретили ничего, кроме пустых трещин в скалах.

— Что мы ищем? Что разведываем? — спросил Вульфрик. — Тут ничего нет.

— Они не будут разворачивать лагерь в пределах видимости города, идиот, — резко возразила Халла.

— О, наконец–то ты снова обрела дар речи. Славно. Значит, ты просто меня игнорировала.

— Слушай, ну правда, хватит уже, — повторил Падающее Облако. — Между прочим, у них тоже есть разведчики.

Вульфрик сплюнул на лед и побрел прочь от отряда, бормоча что–то о верности. Он завернул за скалу и исчез в ближайшей расщелине.

— Он может драться, может орать — но говорить с ним тяжко, — заметил Падающее Облако. — Ты понимаешь, о чем я. Ему тяжело выразить то, что он хочет… если, конечно, он не орет и не сражается.

— Пошли дальше, — ответила предводительница. — Он нас нагонит.

Разведчики уже порядком удалились от города, и о нем напоминали только струйки дыма, поднимающиеся в небо. Они держались в стороне от дороги, пробираясь вдоль изрезанных оврагов, пробитых в скалах рекой. Заснеженные холмы и чистое голубое небо смешивались друг с другом в огромное бесконечное полотно. Армия — даже большая армия — к северу от Тиргартена могла укрыться в тысяче разных мест.

— Нам надо подняться на возвышенность, — заметила Халла. — Они могут спрятать людей. Но в армии всегда происходит какая–то суета, им нужны костры, припасы.