Мировой Ворон

Смит Э. Дж.

— Эй, хватит глазеть, — буркнул на нее какой–то воин с толстым брюхом. — Полезай обратно в палатку. Я сниму цепь, когда мы будем выдвигаться.

— Вы готовитесь напасть на город? — спросила она. — Уже сегодня?

Он усмехнулся, издав неприятный булькающий звук, и сплюнул на снег.

— Мы не настолько близко, дурочка. Но нам уже нужно готовиться к битве.

— А эти штуки… похожие на деревья? — спросила Ингрид. Губы у нее дрогнули.

Воин мрачно посмотрел на нее, больше не улыбаясь.

— Ничего про них не знаю, — ответил он и ушел прочь.

Девушка нахмурилась

и вернулась в палатку. Ее сумка, все еще плотно застегнутая, стояла в углу. После отъезда из Фредериксэнда ей не хотелось ее открывать: она знала, что, если снова увидит свою коллекцию камушков, ей станет еще грустнее. Последнее, что ей сейчас требовалось, — вспоминать о счастливых временах. Ингрид не знала, как ей выбраться из нынешней передряги, но не сомневалась: для этого нужно быть стойкой, а не плакать все время. Упрямство, несговорчивость, веселая улыбка — больше у нее ничего не осталось. И коллекция красивых камушков ничего не изменит.

Ингрид свалила походную скатку и одеяло в безобразную кучу и натянула ботинки. Пальцы ног обожгло морозным воздухом, но она быстро согрелась, укутавшись в толстый шерстяной плащ.

— Пора выходить, девчонка, — сказал кто–то снаружи.

Она чуть помедлила, пытаясь дышать размеренно, взять себя в руки, затем закинула за плечи дорожную сумку и вышла из палатки, и всего за минуту двое ждавших ее мужчин сложили шатер. Военный лагерь, ранее простиравшийся вокруг, снова стал колонной груженых саней и вооруженных людей. Мужчины, постоянно хмельные во время вынужденного простоя, сейчас снова внезапно превратились в воинов: они строились в колонны, разбивались на отряды и подразделения. Какими бы разболтанными они ни были на отдыхе, сейчас, во время сборов, они казались настоящими профессионалами. Но теперь их стало меньше.

Бесконечные ущелья, идущие от Хрустальной реки, заполнились людьми — Рулаг продвигал свою армию к равнинам Тиргартена. Звучали приказы, которые люди с топорами, глефами и щитами передавали дальше по колонне. Все личные пожитки лежали в санях. Последними лагерь покинули осадные орудия. Каждое охранялось обслуживающей командой и тяжело вооруженным арьергардом. Ингрид почувствовала себя пылинкой в огромном черно–коричневом море.

— Все изменилось, юная госпожа, — произнес каресианец, Кэл Вараз, неожиданно возникнув слева от нее. Он двигался почти бесшумно.

— Не подкрадывайся так ко мне! — ответила она. — Я не могу узнать о твоем приближении, даже по запаху… не то что Бейранда, например. Или моего предполагаемого будущего мужа.

Каресианец хмыкнул — возможно, так он пытался сдержать смех. Или он просто хмыкнул. Ничего более. Девушка мрачно воззрилась на него. Смуглое лицо каресианца осунулось, на привычно гладких щеках проступили морщины.

— Ты видела дар моей госпожи. Я понимаю это по твоим глазам.

Она кивнула, сглотнув от внезапно нахлынувшего ужаса.

— Никто не говорит мне, что это. Кто они такие.

— Они дети Лесного Гиганта. Тебе стоит запомнить их. Они будут твоим жрецом и твоим алтарем.

Ингрид снова сглотнула и попыталась придумать что–нибудь умное в ответ, но не смогла.

— Ты расскажешь мне о них? Кто они такие?

То есть кем они стали сейчас. Я знаю, что раньше они были обитателями леса.

— Некоторые знания опасны, — ответил каресианец. — Иные тайные стороны мира нельзя свободно исследовать… к тому же юный разум очень хрупок.

На Ингрид вдруг нахлынуло возмущение — будто предположение о ее хрупкости так ее оскорбило, что победило даже страх.

— Я уже однажды видела их, — сказала она, будто хвастаясь. — Они были ужасны. Но я не сошла с ума. Наверное, у меня стойкий разум.

— Разумеется! — воскликнул Кэл Вараз. — Скорее всего, так и есть.

— Так что рассказывай. — Ингрид выжидающе уставилась на него.

— Хм-м… давай пока просто пройдемся. Наслаждайся прекрасными пейзажами.

Девушка осмотрелась по сторонам. За плотной колонной марширующих воинов и тяжело нагруженных саней простирались бесконечные равнины из камня и льда, щедро присыпанные снежной пылью. Суровый, бесплодный, однообразный вид — ничего в нем нельзя было назвать прекрасным.

— Я никогда не видел снег, пока не попал к вашему восхитительно первобытному народу. И я нахожу этот пейзаж странно успокаивающим.

— У вас в Каресии нет снега? — спросила Ингрид. — Тогда что у вас есть?

Каресианец улыбнулся. Улыбка все еще казалась зловещей, но теперь у Ингрид не было ощущения, что он хочет причинить ей вред.

— У нас есть песок… жара… и культура. — Он внезапно рассмеялся. Сдержанный — но все–таки смех. — Спасибо вам, юная госпожа.

— За что?

Он положил ладонь ей на плечо.

— За возможность немного отвлечься. За разговор о таких приземленных вещах: о погоде, о пейзаже.

— Я предпочитаю разговоры, а не битвы, — ответила она. — Может, мы заставим всех людей Рулага остановиться и поговорить о погоде?

— Это было бы славно, — сказал каресианец. — Возможно, когда все битвы закончатся, мы действительно сможем просто поболтать о погоде.

Разговор прервал оглушительный скрип от ближайшей осадной башни. Шестиэтажная громадина наткнулась на гряду острых камней, и два огромных колеса из четырех зависли над землей. Погонщики, яростно ругаясь, хлестали собак, чтобы сдвинуть башню с места, но та крепко застряла и опасно раскачивалась прямо у них над головами.

— Она сейчас упадет? — с восторгом спросила Ингрид, восхищенная перспективой того, что огромная башня раздавит с десяток людей, которым уже не представится возможность убить кого–то из жителей Тиргартена.

— Сомнительно, — ответил Кэл Вараз. — Она надежно укреплена на основании. Хотя, возможно, до конца путешествия она и не доживет.

— А что с ними делают? — спросила она.

— Думаю, их устанавливают у крепостной стены. Как только башня окажется на месте, с верхнего уровня люди начнут атаковать стены. Скорее всего, защитники обрушат одну или две башни, но остальные будут авангардом нашего наступления. Но они нам не понадобятся. У твоего будущего мужа слишком мало людей, и лобовая атака станет проблематичной. Если он с нашей помощью хочет править народом раненов, ему стоит внушить своим людям больше преданности. Или нагнать на них больше страха.