Миссия: соблазнить ректора
Шрифт:
Миар моментально обернулся к неосмотрительно брякнувшему глупость Барду.
— А вы, лад, у нас, значит, образец мужественности? Вы?! Именно в вашей записке я обнаружил две грамматические ошибки… да-да, я помню ваш почерк. Но нет, это же нисколько не стыдно, о чём это я, как и игнорировать собственную мать, разумеется. Стыдно не присоединиться к большинству, не стать частью стада, верно?
Бард моментально смешался и опустил глаза.
— Значит, так, любвеобильные мои. Лада Эрой на Громнице в этом году не танцует.
— Это несправедливо! — возмущённо пискнула я.
— Несправедливо! — нестройным эхом откликнулись одногруппники.
Миар и ухом не повёл.
— Вы все меня услышали, не глухие!
— Что-что? — зло повторила я. — Говорите громче, ничего не слышно!
— Занятие окончено, — объявил Миар. — Лада Эрой, останьтесь.
Студенты унылой вереницей потянулись к выходу. Я подождала, пока за последним из них закроется дверь — и нахально уселась прямо на парту.
Миар снова приподнял брови:
— Чем тебе стул не угодил?
— Хочу быть ближе к вам. Может, удастся докричаться.
— Малодейственный способ.
— Если я воспользуюсь сильнодействующим, вы опять испугаетесь и сбежите… Что вы себе позволяете, верлад?! Я хочу танцевать! Хочу побывать на празднике, в конце концов, имею право, я же студентка ЗАЗЯЗ! Хорошо, хорошо, Академии… Вы-то мне пару не составите, к гадалке не ходи. Нет ничего особенного, что меня приглашают на танцы — надо же мальчишкам хоть кого-то приглашать, выбора-то нет. А вот вы так неосмотрительно выдаёте свою во мне заинтересованность… Что за глупая ревность между совершенно посторонними людьми? Вы же считаете нас именно таковыми, я права?
— При чем тут ревность? Не превращайте мою Академию в вертеп, лада Эрой!
— Сами виноваты, не нужно было дискриминировать девушек. Неужели они действительно были настолько назойливы, как… как люди говорят?
Миар только отмахнулся.
— Всё глупости болтаешь. А между тем, у меня к тебе важное дело.
— Никаких дел до официального опровержения вашего бредового запрета! Я хочу танцевать!
— Натанцевалась уже в «Лазурии» своей, — отрезал Миар. — Начинай серьёзную нормальную жизнь.
— Я готова прислушаться к вашим словам, будучи как минимум в серьезном статусе вашей любовницы. Прислушаться, а не слепо исполнять.
Ректор поморщился.
— Я твой преподаватель и наставник. Это очень, очень серьёзный статус.
— Нет так нет, — демонстративно пожала я плечами и соскочила со стола.
— Куда собралась? — кажется, моя быстрая капитуляция вовсе его не обрадовала.
— Куда-нибудь. Желающие потанцовать со мной и без академической Громницы отыщутся. Согласна, вы имеете полное право отстранить меня от праздника, хотя это несправедливо, обидно и вообще выдаёт ваш старческий вредный характер, но… Счастливо
— Стой! Я тебя по делу оставил! — возмутился ректор, преграждая мне путь — и это было его тактической ошибкой. Или стратегической: дядя как-то объяснял мне разницу в детстве, но я забыла. Мы почти столкнулись, и я тут же обвила его шею руками, чтобы не упасть.
…ладно, вру, вовсе не из-за этого.
— Помощь в этом вашем деле равняется разрешению принять участие в празднике на общих основаниях? — шепнула я, не решаясь поцеловать его первой, просто уткнувшись носом в тёплую металлическую пуговицу на жилете.
— Дверь не заперта, — невпопад ответил он. Потёрся носом о мою щёку, присел на стул — и обнял меня, уткнувшись лбом в живот. Я растерянно погладила его по голове — мне хотелось чего-то большего, прямо сейчас, прямо здесь. А Миар выглядел как человек, который уходит на войну — и прощается с невестой, которой женой уже никогда не стать.
— Боитесь за свою репутацию — или за мою? Или боитесь разоблачения?
— Разоблачения? — Миар поднял голову. Его глаза похолодели, потемнели на миг — или мне так просто показалось.
— Конечно. На словах блюдете репутацию Академии, а сами… — я опустилась на его колено, — сами-то что делаете за закрытыми дверями?
Он взял мою ладонь в свою и поцеловал, и это было так целомудренно — хоть волком вой.
Я чуть-чуть подтянула длинную юбку, чтобы не мешалась — и перекинула ногу, усаживаясь на его колени верхом, сидя лицом к Миару.
— Так значит, не хотите, чтобы я танцевала? Или не хотите, чтобы кто-то другой оказался ко мне так же близко?
— Не хочу. Ари…
— Мне кажется, вы слишком себя сдерживаете, — выдохнула я. — Напрасно. А по поводу дверей не волнуйтесь. Вы же знаете, я умею с ними договариваться…
Снова ложь — мне было не до дверей. Позволив себе меня коснуться, раздвинуть губы, ласкать язык, Миар разом потерял свою сдержанность. Обхватил руками меня за бёдра, разводя ноги, подтягивая к себе, вжимая в себя — я снова выдохнула, резко, со сдавленным стоном, а он словно опомнился. Остановился, но рук не убрал. Руки так и остались лежать где-то пониже моей поясницы, двигаясь совершенно бессовестно.
— Какая помощь вам нужна? — тихо спросила я, положив ладонь ему на грудь. Погладила — и опустила ниже, к животу. Будет знать!
— Нужно встретиться с одним человеком, — хрипло ответил Миар, не прекращая свои провокационные поглаживания. — Поговорить о кое-каких научных делах.
— Мне поговорить? — изумилась я настолько, что перестала его гладить.
— Мне, конечно, но со мной он откровенничать не захочет. Нужна тяжелая артиллерия: всё твоё сногсшибательное обаяние.
— Вы решили подложить меня в чью-то постель… — возмущённо начала я, Миар перебил меня самым варварским способом: куснул в плечо, а затем поцеловал в шею.