Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России
Шрифт:
знаки, которые делали ему монахи, и сам не попытался показать, кто он и какое
посвящение имеет. Заметили они, что ни словом прибывший не упомянул о тех добрых
делах, которыми всегда славились обители бернардинцев, и что напрасно
противопоставлять науку и духовное знание, которые не противоречат, а всего только
дополняют друг друга.
О многом говорили между собой собравшиеся, и сходны были их мнения, потому что
они давно знали друг друга, знали,
которые оставались островами добра и надежды в ненадежном человеческом мире. В
конце концов сошлись они на том, что не стоило им приезжать, чтобы выслушивать от
новоприбывшего обычные сомнения, которые высказывают люди невежественные, а тем
более предлагать распустить древний и знаменитый Орден.
Утром на следующий день этих настоятелей посетили епископы и просили остаться на
вечернее заседание, чтобы своим отъездом не показать столь явное пренебрежение гостю,
тем более, что имело смысл обсудить возможности дальнейшей хозяйственной
деятельности, позволяющей обителям не только существовать, но и делать добрые дела в
миру.
А в это время, как выяснилось позднее, происходили другие события, связанные с
приездом неизвестного брата.
Один из послушников Плесси-о-Роз, посланный в дальнюю обитель, передав
приглашение, не поехал назад, а завернул по дороге к отшельнику, жившему высоко в
горах и известному своим подвижничеством и прозорливостью. Отшельник жил в
маленькой хижине в глубине леса и принял послушника, который рассказал ему
следующее.
143
В ту ночь, когда в Плесси-о-Роз приехал брат из Святой Земли, он, этот послушник,
был дежурным и ночевал в комнатке при воротах монастыря, рядом с которой находилась
келья для гостей, куда и был помещен приехавший монах. Утомленный дневными
работами, послушник быстро заснул, но открыл глаза с последним ударом башенных
часов, отбивших полночь. Он снова хотел закрыть глаза, как вдруг увидел, что маленькое
потайное окошечко, пробитое в соседнее помещение и с той стороны замаскированное,
чтобы можно было незаметно наблюдать за приезжавшими людьми, вдруг вспыхнуло
кроваво-красным светом.
Заинтересованный послушник тихо подставил к стене табурет, взобрался на него и
взглянул в потайное окошечко. Он страшно удивился, увидев там не только приехавшего
монаха, но и какого-то другого человека, сидевшего к нему спиной, хотя послушник мог
побожиться, что больше никого в монастырь не пропускал, а этот человек был явно не из
монастырской братии. О чем они тихо беседовали, он не слышал. Однако
что лицо приезжего явно изменилось, стало много грознее и злее, а над его головой по
обеим сторонам, как два пламенных рожка, виднелись какие-то образования, хотя он не
мог поклясться, что это не было пламя двух свечей, расположенных сзади монаха.
По комнате двигались какие-то серые тени, и послушнику явно почудился запах серы.
В том, что перед ним нечистая сила, готовая заполнить монастырь, послушник
убедился, когда попытался перекреститься - и не смог. У него едва достало сил добраться
до кровати и задремать, а когда он снова проснулся и, преодолев слабость, опять поднялся
на табурет, то в соседней комнате увидел уже не людей, а безобразных чудовищ. Что было
потом, он не знает, потому что потерял сознание и очнулся на полу. Утром же его
разбудили и послали с письмом в здешний монастырь, откуда он и поспешил заехать к
отшельнику.
Выслушав этот сбивчивый рассказ испуганного послушника, отшельник спросил его,
не думает ли он, что привидевшиеся ему чудовища были не в реальности, а всего только
сновидением? Послушник отвечал, что именно этот вопрос он и хотел задать святому
отцу. Тогда тот успокоил его, подтвердив, что все это ему привиделось, и отпустил с
миром в Плесси-о-Роз, наказав никому не рассказывать об увиденном и дав ему письмо к
настоятелю с пристойным объяснением по поводу его задержки. С тем тот и уехал.
Отшельник же в следующую ночь поднялся на соседнюю гору, более высокую, чем та,
на которой жил он сам, и зажег на ее вершине большой костер из сушняка, сложенного
там с незапамятных времен. Прошло совсем немного времени, и вдалеке на двух других
горах загорелись такие же огни. А через три дня к отшельнику пришли два других
отшельника и выслушали его рассказ. После этого один из пришедших усыпил его, и дух
отшельника, отделившись от тела, взмыл ввысь.
Дух этот был не человеческим духом, а духом Лега, спустившегося на землю, и теперь
он стремился в космические выси к небесному воинству Михаила, чтобы сообщить, что в
монастыре Плесси-о-Роз появился какой-то темный Арлег, грозящий опасностью не
только самой обители, но, по-видимому, и Ордену. Передав это сообщение, он вернулся
на землю в тело отшельника, и едва тот поднялся на ложе, как в дверь его кельи
постучали, и на пороге появился незнакомый монах, назвавший себя Михаилом,
капитуларием Ордена святого Бенедикта, идущим в Плесси-о-Роз, и попросил приюта…