Множество жизней Элоизы Старчайлд

Айронмонгер Джон

– Ты ни о чем не хочешь меня спросить? – интересуется Камилла.

– А есть о чем? – Галлея витает мыслями где-то в далеком прошлом.

– О твоей доле сокровища? – Старое, морщинистое лицо расплывается в улыбке. – Разве не за этим ты здесь?

– Я об этом как-то не задумывалась, – говорит она, и это честный, хотя и неожиданный ответ. – В первую очередь я просто хотела с тобой встретиться.

– Ну да. – Камилла опускает брови. Она достает из сумочки конверт и протягивает его через стол. – Часть пришлось потратить, – говорит она. – Каждый год мы делали вычеты за аренду хранилищ.

– Ясно.

– Одна из моих предшественниц подарила своим сыновьям по бочонку золота – из твоего хранилища.

– Я понимаю.

–

И тем не менее, думаю, ты будешь довольна тем, что осталось. Ты удивлена? Ты ожидала, что для тебя там ничего не осталось?

Галлея качает головой.

– Столько времени прошло, – говорит она. – Я старалась не зацикливаться на мыслях об этом. Но я много думала о сегодняшнем дне. Можно сказать, я думала о нем семьдесят пять лет. Встреча с потомками Сильвии. Я никогда не могла до конца в это поверить.

– Благодари Сильвию, – говорит Камилла. – Когда монеты из-под виноградного куста пропали, она поняла, что ребенок Элоизы, скорее всего, выжил, и позаботилась о том, чтобы оставить вам половину денег. Как могли мы обмануть ее ожидания? – Она постукивает пальцами по конверту. – Банк теперь называется «Перигор & Ко». Найдешь его по адресу: улица Фобер-дю-Лак в Невшателе. Это настоящий, традиционный швейцарский банк. Тебе нужно будет показать это письмо и сертификат о допуске месье Готхарду. Обязательно заблаговременно запишись к нему на встречу. От учетной записи есть два пароля. Один из них – день рождения Элоизы. Второй – слова, которые ты процитировала в церкви. «Если вы будете прокляты, то будем же прокляты вместе». Я обычно вскрываю по одной бочке за раз, когда у меня возникает потребность в средствах. Мне нравится чувство удивления, которое я испытываю, когда открываю крышку и обнаруживаю, что кроется внутри. Мне уже довольно давно не нужно было открывать новых бочек. У меня осталось еще шестнадцать запечатанных.

– Шестнадцать! – удивляется Галлея.

– У тебя осталось тридцать шесть.

Вместе они направляются в сторону Анноне.

– Вот и мой дом, – говорит Камилла. Они остановились перед величественным зданием, частично скрытым за деревьями и высокой стеной.

– Ты живешь здесь?

Морщинистое лицо Камиллы хмурится.

– Где же еще мне жить? Ты что, не узнаешь дом?

– Конечно, узнаю! Это дом, где родилась Элоиза.

Камилла кивает.

– Здесь она выросла, – продолжает Галлея. – Здесь познакомилась с семьей Монгольфье. Маршрут, которым мы только что шли… Дорога от церкви…

– Да, дитя мое. Дорога домой из церкви. Когда-то они совершали этот променад вместе. Это родовое гнездо нашей семьи, Галлея. Дочь Сильвии, Луиза, вернулась в Анноне после смерти матери и купила этот дом на деньги из банковского хранилища в Невшателе. Ты, Галлея, ты проживала жизни в Лондоне, Нью-Йорке, и бог знает где еще, но мы… мы оставались дома. Луиза и все ее дочери, с тех пор и по сей день, включая меня. Все это время мы были здесь.

Иногда Галлея чувствует, что ее жизнь подобна урагану, буре в океане, а сама она не более чем бутылка, дрейфующая в волнах и пене, хрупкая, неподвижная, подчиняющаяся только прихотям ветров и приливов, перебрасываемая с одного дальнего берега на другой. А Камилла пустила корни в маленьком местечке, которое дало жизнь им обеим. Катя показывала Милану этот дом. «Хочешь, сходим, посмотрим на дом?» – спросил он. Но Катя сказала, что она не готова. Да и ребенок был уже на подходе.

– И ты никогда не хотела посмотреть мир? – спрашивает Галлея.

Память рисует перед глазами огромную статую, растущую в нью-йоркской бухте, слонов на Пятой авеню во время парада в День благодарения. Она ощущает давку толпы на Оксфорд-стрит. Чувствует зловонные запахи венской канализации. Видит рысь в Высоких Татрах, и даже кисти на ее ушах, колышущиеся на горном ветру. Слышит звон колоколов в Праге.

– Наш маленький городок вполне хорош собой, – говорит Камилла. – Это место, где я

чувствую себя как дома. Тебе тоже нужно найти такое место, Галлея. Ты уже много их перевидала. Где ты сейчас живешь?

– В Ливерпуле.

– Фу! – Камилла картинно отплевывается. – И что тебя держит в этом огромном недружелюбном городе? Может, у тебя там куча друзей? – Она поднимает глаза. – Я так и думала.

– Думаешь, мне следует переехать?

– Ты теперь богатая женщина. Очень богатая. Пойми, где ты чувствуешь себя как дома. Иди туда, куда позовет сердце. Может быть, это место здесь, в Анноне. Здесь есть несколько прекрасных домов. Купи себе дом. Обживись.

– Я хочу родить дочь. Я не хочу стать последней в своей линии.

– Ну так рожай. У тебя есть муж? Парень?

– Нет.

– Тогда стоит поторопиться.

Они стоят у ворот. Камилла не приглашает ее войти.

– Мы должны остаться друзьями, – слышит Галлея свой голос. Еще одно очко в пользу будущего.

– Непременно, – отвечает Камилла.

Галлея касается ее запястья.

– Вы подружились с Камиллой Ле Кло, – сообщает ей голос в ухе.

– Тебя это тревожит? – спрашивает Галлея. – Что ты станешь последней, кто пронесет все эти воспоминания?

Камилла выдыхает полную грудь дымного воздуха в лицо Галлее.

– Ни капельки, – отвечает она. – Моих воспоминаний слишком много. Это слишком тяжелая ноша. Слишком большая обуза. Я буду рада, что они ушли.

Что-то в ее глазах подсказывает Галлее, что этот момент не за горами.

– Кроме того, – продолжает Камилла, – каждый человек, умирая, забирает с собой все свои воспоминания. А все мы умрем. Рано или поздно.

– Это правда.

Галлея целует ее. По разу в каждую щеку, а потом, потому что это кажется важным, в губы. Камилла не пытается остановить ее. От нее пахнет сигаретами и сиренью.

3

Галлея

2062 год

Комета была восхитительна. Все так считали. Самый яркий момент 2061 года. Год в целом прошел гораздо хуже. Лето выдалось тяжелым из-за вулканов. В воздухе летало столько сажи, что солнце едва светило. И никто не был в этом виноват. Просто катастрофы иногда случаются. Планета – очень нестабильное место. Конечно, нашлись люди, которые винили во всем добычу газа, но – серьезно? Как они себе это представляли? Разумеется, пыльные облака привели к неурожаю. Проблема коснулась всех без исключения. Везде было холодно. В Альпах выпал первый зимний снегопад за последние десять лет. Но это многим показалось хорошим знаком. В засушливых странах появилась некоторая надежда на дождь. «Бог послала нам это облако, чтобы охладить мир», – сказала ведущая по телесфере. Что ж, она еще и не на такое способна. Война с Китаем и не думала утихать. Новостные сферы потеряли счет жертвам. Из-за землетрясения в Чили от Антарктиды откололся кусок льда размером с Португалию, и это вызвало немало проблем в Южных океанах. Жителей прибрежных поселений по всему земному шару эвакуировали, когда уровень воды в океане снова поднялся. И такие катастрофы иногда случаются. Неизлечимое инфекционное заболевание, зародившееся в Азии, перекинулось на крупные города. Оно получило название «супервирус». Вступил в силу запрет на путешествия, чтобы не допустить распространения эпидемии в Европе. Вирус не был смертельным. Он вызывал летаргическое состояние. Заразившийся человек терял способность двигаться. Репортеры говорили, что это похоже на сонную болезнь. На самом деле нет. Не совсем так. Больной оставался в полном сознании, просто не мог дать своим мышцам приказ двигаться. Команда американских ученых вела работу над новой вакциной. Исследования выглядели многообещающе, но могли потребоваться годы, чтобы они принесли плоды.