Мое побережье
Шрифт:
— Брюс? Привет, прости, я спала.
Беглый взгляд на запястье — маленький циферблат подаренных доктором Харрис наручных часиков на тонком красном ремешке демонстрировал приближение третьего часа. Они даже гармонировали с некоторыми птицами на моем платье, у которых были выкрашены красным грудка или головка.
— Ничего страшного, это ты извини, что разбудил. С Рождеством тебя. — Я откинулась на подушке, позволяя уголкам губ расплыться в искренней улыбке.
— И тебя с Рождеством.
Интересно, чем можно обосновать желание помолчать по
Но голос на противоположном конце линии зазвучал напряженно, чем окончательно сбил остатки дремы и разрушил успевшие воздвигнуться розовые замки:
— Джин, ты не знаешь, по какому адресу находится… — в трубке раздалось шуршание, словно Беннер перелистывал страницы, — дом Дэна Виллера?
Взволнованный вздох застрял в горле: лучше бы не знала.
«Дом Дэна Виллера» — если б в нашей школе нашлась личность, увлекающаяся написанием мемуаров, сей заголовок стал бы лучшим названием для книги о самых крупных и бесшабашных тусовках Маунт-Вернона.
— Да, я, я знаю, где это, что-то случилось? — не зная, куда от накатившего странного удушливого волнения деть не находящие места конечности, села на кровати, подогнув под себя ноги, и принялась теребить гладкий поясок.
— Надеюсь, что нет. Мне звонил Тони, просил забрать его оттуда.
— Нуксек Луп, большой двухэтажный дом с гаражом…
— Подожди, я запишу.
— Нуксек Луп, — я повторила медленней, делая небольшую паузу. — Номер дома: 4654, пятый от Марбл-Крик и второй с конца улицы, с бежевым сайдингом и такими, — я не сообразила, когда успела подорваться с кровати и начала ходить по комнате кругами, попутно зачем-то размахивая свободной рукой, — кирпичного цвета ставнями. Это рядом с Парк Файер Стейшен и… там, рядом, кафе небольшое есть, — речь звучала до безобразия бессвязно, и я не была уверена, слушает ли Брюс эти малозначительные мелочи, но все равно пыталась вспомнить каждый мусорный бак в округе. — Сильно пьяный? — вопрос вырвался против воли.
— Могу предположить, что достаточно, раз вдруг поздравил меня с Рождеством, — утомленный вздох. — Слушай, — сердце по инерции замерло еще до того, как Беннер произнес в глубине души ожидаемые мною слова: — ты не могла бы съездить со мной? Боюсь, лучше не задерживаться, а один я могу заехать не туда.
И невидимая стальная рука сжалась на горле с максимальной силой, мешая воздуху свободно поступать в организм.
Я не то, что съездить — я имени его более слышать не желаю.
— Конечно, ты помнишь, где я живу? — ноги-предатели сами в пару шагов преодолели расстояние до комода, а рука выдернула из ящика колготки наугад.
***
Полицейский участок плакал по происходящему на месте. Майку стоило бы поближе общаться со мной — глядишь, перестал бы скучать от безделья на работе.
Стоянка была настолько забита, что
Никто не обратил внимания, когда мы вошли в дом. Да о каких заботах могла идти речь, когда все входы и выходы нараспашку раскрывали свои запретные объятия? Хотелось знать, где в этом году распланировали встречать Рождество родители Дэна, не меньше, чем их внезапного возвращения. Пускай я при этом создаю видимость страшной зануды.
Мы встали подле какого-то журнального столика, вдоль и поперек захламленного пивом; Брюс дважды набирал Тони, натыкаясь на сбой сигнала.
— Недоступен, — воздух вокруг него словно искрился. Он смерил проходящего мимо парня таким раздраженным взглядом, что я бы не сильно удивилась, если бы Беннер выхватил ведро со льдом, что тот нес в руках, и надел ему на голову. — Ладно, — с видимым трудом взял себя в руки, — будем искать так.
Я могла сказать, что понимала его — в местах, подобных этому, мне иной раз жутко хотелось позвонить отцу и тихо уйти в закат до прибытия «мигающих машин». Ну, или, по крайней мере, затушить косяк с травой о чью-нибудь прокуренную насквозь голову.
Брюс выловил в толпе первую попавшуюся блондинку.
— Ты видела Тони Старка?
Судя по выражению ее лица, она вообще дальше первой строчки алфавита в жизни не видела.
— Кого-кого?
Кажется, она спросила что-то еще, но Беннер уже шел к другому человеку, а я цеплялась за его рукав, меньше всего на свете желая здесь затеряться.
— Эй! — парень, которого он узрел в толпе, показался мне знакомым, хотя брюнетов с небрежной укладкой здесь пруд пруди. — Барнс! — ладонь опустилась на плечо, и серые глаза расслабленно скользнули по лицу Беннера.
— Брюс! Не знал, что ты тоже придешь, — а потом, как магнитом — с веселым, «хищным» прищуром устремились на меня. — Привет.
Лицо полыхнуло: я поняла, что рассматривала руки, державшие стеклянную бутылку пива, поверхность которой была испещрена маленькими, стекающими вниз, капельками, и оторвалась лишь в тот момент, когда темно-зеленое горлышко прижалось к губам, и уголок дернулся в игривой улыбке.
— Привет, — о, нет-нет-нет, Вирджиния Поттс, соберись в единую массу. Стыдно так пялиться!
Стыдно должно быть носить футболки со слишком коротким рукавом, когда у тебя такие руки. Тонкие, красивые, со слегка выпирающими костяшками и узелками вен у запястий.
Подбери челюсть. У тебя есть персональный, аналогичный кадр, затерявшийся где-то в этом доме.
Как ни странно, мысль о Тони немного «отрезвила».
— …чайно не знаешь, где он? — как из-под воды, достиг слуха голос Брюса.