Мои (чужие) дети
Шрифт:
– Не понял. Объяснись.
Отодвигаю стул и сажусь, напротив.
– К ней уже неделю комиссия из органов опеки ходит. Все нервы истрепали. Еще и какой-то вирус принесли – одна из сотрудниц чихала и сморкалась в комнате, где малыши спали. А сегодня у Ани температура поднялась. Диана не знала, что делать, и скорую вызвала. Сейчас в больнице с детьми.
Твою ж… Сердце срывается и начинает колотиться в желудке с такой силой, что подступает тошнота.
– Мать при чем? – От злости начинаю скрипеть зубами.
–
Бросаю взгляд на настенные часы – половина второго.
– Вызови мне такси, – решительно произношу я и застегиваю спортивную кофту, вспоминая, что у меня даже бумажника здесь нет.
– В смысле – такси? – Шокированно смотрит на меня.
– И денег одолжи, пожалуйста. Я верну сегодня.
Говорю Вите «спасибо», беру деньги и выхожу на улицу. Такси подъезжает прямо к центральному выходу.
– Вам не жарко? – с усмешкой спрашивает таксист, когда я в тапках и спортивном костюме при минус двадцать сажусь в его автомобиль.
– Нормально, – рявкаю я в ответ. – Поехали, быстрее.
Водитель с пониманием кивает, заводит двигатель и быстро трогается с места. Пока мы едем, я смотрю в окно, наблюдая, как городская суета проносится мимо. Тем самым пытаюсь себя успокоить, но понимаю, что еще больше бешусь.
Меня просто бомбит, когда я думаю про свою мать. Злость переполняет меня, словно буря, рвущаяся наружу. Как она может даже задумываться о том, чтобы отнять у Дианы наших детей? Я не могу понять, как она, женщина, которая должна была быть родной и заботливой бабушкой, может причинять такую боль моим детям. В голове не укладывается ее поступок. А отец? Он тоже ее поддерживает? Как они смеют предпринимать такое против своего собственного сына? Так нагло вмешиваться в счастье и стабильность нашей семьи.
Я помню моменты, когда мать проявляла неприязнь к Диане, и понимаю – это лишь продолжение ее отношения. Она никогда не хотела, чтобы Диана стала частью нашей семьи. Эта женщина не понимает, что она одним своим поступком может уничтожить мою жизнь. Злость и разочарование – все, что я испытываю по отношению к маме из-за ее жестокости и эгоизма. Она словно не видит, что мы с Дианой можем создать прекрасную семью. Мне хорошо с этой женщиной, и наши дети будут расти, окруженные любовью и заботой. Зачем все это рушить? Я не понимаю.
Водитель бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида:
– Вы что, из больницы сбежали?
– Можно и так сказать, – вздыхаю я. – С одной сбежал, чтобы попасть в другую.
– В детскую? – вскидывает брови.
– Да, – киваю я. – Ребенок заболел.
– Понимаю. – Водитель мастерски управляет своей машиной, ловко находя короткий путь и избегая образовавшейся пробки на дороге. –
Таксист спешит скорее доставить меня по указанному адресу. Но время все равно кажется бесконечно тягучим в этом ожидании. Вскоре мы наконец-то приближаемся к больнице.
Во мне сейчас борются два чувства: облегчение и нервозность.
Водитель останавливает машину у входа в больницу, и я протягиваю ему несколько купюр, добавляя:
– Сдачи не надо.
Захожу в здание, и передо мной открывается коридор, битком набитый мамашами и их орущими детьми. Прямо-таки аншлаг какой-то.
Стараясь игнорировать этот шум и гомон вокруг, нахожу глазами табличку с надписью «Регистратура». Подхожу к окну и слышу за спиной писклявый женский голос:
– Тут очередь, мужчина!
– Кто крайний? – спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие и не нахамить в ответ.
– Передо мной еще женщина и вон тот мужчина с мальчиком на руках. Видите? – Тычет пальцем в противоположном направлении коридора.
– Вижу, – рычу в ответ, стараясь думать о том, что скоро увижу свою любимую женщину и наших детей.
Наконец подходит моя очередь.
– Добрый день. Скажите, Беляева Диана в какой палате? – спрашиваю я, слегка нагнувшись к окошку.
– Та-а-ак… Беляева… – тянет медсестра и ведет ручкой по списку фамилий в тетрадке. – В каком отделении?
– Не знаю. Ребенка с температурой привезли сегодня на скорой.
– Значит, инфекция. – Она задумчиво переворачивает листок и пробегает глазами по фамилиям пациентов. – Есть такая. – Поднимает на меня взгляд: – Сейчас налево. Там ступеньки. Третий этаж. Восьмая палата.
– Спасибо, – киваю я и бегу в сторону лестницы.
Поднимаюсь сразу на нужный этаж и слышу за спиной знакомый голос:
– Дава?
– Жека, – оборачиваюсь на голос, – здорова! – Пожимаю другу руку.
– Я не понял. – Разводит руки в стороны. – Мне Ольга Петровна сказала, что ты еще в больнице. Как ты себя чувствуешь?
– Я нормально. У меня тут ребенок заболел…
– Уже в курсе, – кивает он. – Я твою Дину под личный контроль взял. Она с детьми в отдельной палате.
– Как они? – спрашиваю нетерпеливо.
– Мальчик чувствует себя отлично. А вот у девочки подозрение на пневмонию.
– Воспаление легких?
– У младенцев так бывает. С утра насморк, а к вечеру уже воспаление. Но ты не волнуйся. Я как раз за описанием снимка иду. Сейчас будем смотреть, что к чему. Если что, антибиотик проколем пару дней, и будет твоя малышка здоровенькая.
– Спасибо, Жека, – хлопаю его по плечу.
Не могу сказать, что от его слов мне сильно полегчало. Но он хоть немного успокоил меня. Как минимум дал положительный прогноз.