Молоко с кровью
Шрифт:
Лешка насторожился. Нащупал в кармане пачку денег.
– Семка… Ты ж не откажешь старому другу?
Семка почесал затылок и начал:
– Ты Важу Чараташвили помнишь?
– При чем тут Важа? – Лешка и сам скривился, словно зубы прихватило, – не мог улыбаться Григорьеву, когда тот тянет кота за хвост, вместо того чтобы спасать его. Падла!
Семка вскочил, закружил по гостиной, снова упал в кресло напротив Лешки, оглянулся, как параноик с манией преследования, и процедил:
– Та-а-ак,
Лешка кивнул.
– Так вот… Я же тебе рассказывал… Сел на полгода «химии» из-за своей жены. А у жены отец – большая шишка. Вытянул Важу, помирил со своей дочкой, аннулировал его судимость и посадил Важу аж в областной комитет…
– Партии? – спросил Лешка.
Семка щелкнул пальцами, мол, лучше.
– …Государственной безопасности, – прошептал.
– КГБ? – поразился Лешка.
– Леха! Важа говорит, это роскошнее, чем Рио-де-Жанейро Остапа Бендера!
– А мне что с того?
– Тебе – ничего, – согласился Семка. – А я тогда Важе характеристику для суда написал. Мол, насколько он высокоморальный человек и все такое… – Семка развел руками – вуаля! – И вот! Вспомнил грузиняка о мужественном поступке Семена Григорьева. Забирает меня отсюда. В КГБ! Представляешь?
– Поздравляю.
Лешка почернел и бросил теребить пачку денег в кармане. Не помогут деньги. Семка уезжает, значит, свои проблемы Лешка вынужден будет решать самостоятельно. Встал.
– Хороший коньяк… Дорогой… – И пошел к двери.
Семка подскочил.
– Леха! Ну так карта легла! Дай мне полгода в том комитете все разнюхать. Я тебе такую должность организую – до конца жизни благодарить будешь!
– Брось! – отмахнулся Лешка.
Семка дверь загородил.
– Да не обижайся, как баба! Ты же все понимаешь. Тут я уже никто. Там – пока еще никто. Это я тебе по секрету про новую должность в КГБ, а у самого еще – проблем и проблем… Важа говорит, что лучше прийти в комитет с каким-то делом… Ну, там, злоупотребления какие-нибудь выявить. Или обратить внимание коллег на подозрительных граждан…
– Шпионов по степи гонять будешь? – грустно усмехнулся Лешка. – Или устанавливать личности тех, кто радио «Свобода» слушает?
– Радио «Свобода» слушают все, кому не лень, – отмахнулся Семка. – Мне нужна тяжелая артиллерия! Пробить этот комитет раз и навсегда. Например, изловить диссидента. Жаль, мы не рядом с Карпатами… Там диссидентов, говорят, хватает, а в нашей степи – одни колхозники! Танцы в клубе – и вся им политика.
Лешка хмуро глянул на Семку, уже коснулся дверной ручки и вдруг спросил:
– А… кого диссидентом считать можно?
– Стыць! Ты что, политически безграмотный? Неблагодарных подонков, которые ненавидят советскую власть! Они придумывают анекдоты про Брежнева…
– И есть такие? – совершенно серьезно спросил Лешка.
– Не знаю, – честно ответил Семка. – Говорят, на Западной есть, а у нас больше жидами занимаются.
Лешка недобро прищурил глаз и тихо сказал Григорьеву:
– А ты забери того придурка, который к моей жене… И прозвище у него подозрительное – «немец».
Семка вмиг оценил идею, оживился.
– А ну, идем, – потянул Лешку в гостиную. – Еще по одной.
Выпили.
– Что нужно, чтобы немца за решетку упрятать? – спросил Лешка.
– Тю ты! Тю ты! – разволновался Семка. – Ну, компромат какой-нибудь.
– Какой? Давай, Сема! Думай быстро! У меня времени нет. Хочу, чтобы сегодня же его не стало!
– Листовку с карикатурами на вождей. Или призывы к свержению власти…
– Та-а-ак! Рисовать я не умею, а написать что-нибудь смогу! – Глаза у Лешки стали сумасшедшими. На Григорьева зыркнул. – Неси ручку и бумагу!
– Сдурел?! Первая же экспертиза определит, кто писал, когда и в чьем доме!
– Хорошо! Через полчаса – я у тебя! Дождись! – Лешка вскочил и вылетел прочь.
Через полчаса ошалевший Семка читал текст, коряво написанный на шершавом картоне: «Приглашаем всех сознательных ракитнянцев посетить лекцию “Хватает ли вам того, что корыто полно?”. Лекция пройдет в воскресенье. Подходите к восьми вечера на ставок за селом. Степан Барбуляк».
– Что это? – у Семки челюсть отвисла.
– Антисоветская листовка! – Лешка бросил на стол еще пять таких же картонок. – Зашел председатель к бригадиру Барбуляку. Увидел, что тот объявления пишет. Забрал! Барбуляку морду набил, чтоб не смел, выходит, гадюка, на советскую власть пасквили писать. Поехал к своему товарищу Семену Григорьеву посоветоваться…
– Так, так, так… – Семка нервно дернулся. – Хорошо, хорошо… – умолк. – А почему «на ставок»?
– Все село знает, что он… туда каждую ночь ходит!
– Так, так, так… В воскресенье… А сегодня что?
– Пятница!
– Так, так, так…
– Что «так, так»?! Звони!
– Куда? – напрягся Семка.
– Важе! Мне, Сема, гарантии нужны! Я так рискую не ради твоей успешной карьеры, – умолк, сообразил. – Хоть я и рад, что тебе это поможет. Может, и ты мне потом чем-то поможешь…
Семка опрокинул один коньяк для храбрости и позвонил Важе Чараташвили.
– Черт! Черт! – визжал от восторга через несколько минут, когда осторожно положил трубку на телефонный аппарат и забегал по гостиной. – Леха! Важа сказал – это так вовремя! У них комиссия… Для статистики…