Монарх V
Шрифт:
Она пронеслась сквозь толпу, не обращая внимания на солдат, на разумных монстров, на командиров, что пытались сохранить строгий порядок. Её сердце вело её только ко мне.
Я едва успел раскрыть руки, когда она прижалась ко мне всем телом. Тёплая, живая, родная. Но раненая. Мне хватило толики силы, чтобы мгновенно исцелить ее.
— Теперь я тебя никуда не отпущу одного! — её голос дрожал, но в нём не было слабости, только глухая, глубокая эмоция.
Я обнял её, крепко, будто боялся, что если ослаблю хватку,
— Я всегда возвращаюсь к тебе.
Она вскинула голову, её глаза горели смесью радости, облегчения и… злости.
— Ты исчез! Ни весточки, ни смс-ки! Ты даже не сказал, где ты был. Ты…
Я не дал ей договорить, просто наклонился и поцеловал её.
И в этот миг война, страх, кровь — всё исчезло.
На несколько секунд весь мир сузился до одного ощущения — её губ, её дыхания, её тепла.
Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, вокруг уже царила напряжённая тишина. Все наблюдали за нами, но никто не смел прервать момент.
И только Андрей Годунов, стоявший чуть поодаль, усмехнулся:
— Ну что, теперь, когда наш великий Десница получил свою награду, можно и за дело браться?
Я переглянулся с Анастасией, а затем, взяв её за руку, уверенно направился в сторону походного штаба.
Палатка центра принятия решений была большой, просторной, но даже её размера не хватало, чтобы вместить всю тяжесть этого разговора. Собрались все ключевые фигуры армии:
Андрей и Борис Годуновы — младший брат и наследник, оба сражались, оба выстояли, но теперь в их взглядах читалась усталость и ожидание.
Артур Бельский — осиротевший друг, сильный маг, человек, который видел слишком много, чтобы верить теперь в случайности.
Руслан Суворов, главнокомандующий, который уже разложил перед собой карты с боевыми схемами.
Всеволод Орловский, дед, он наблюдал за происходящим с присущей ему царственной осанкой.
Шинский Олег Павлович, алхимик, чьи зелья не раз спасали армии от гибели.
Лев Горский, Василий Корюшкин, Лира Волконская, Радомир Боярский, Никита Неклюдов — элита, лучшие из лучших, каждый из них был живой легендой.
Ксаргатон, Драх’нор и Шайлинн — разумные монстры, их лидеры, впервые вошедшие в военный совет людей.
На столе лежала карта, покрытая метками, линиями, обозначающими фронты, укрепления и возможные точки атаки.
Руслан Суворов заговорил первым:
— Санкт-Петербург — следующий рубеж. Голицыны ожидают нас там, готовят оборону. Они знают, что теперь мы не остановимся.
Шинский покачал головой, глядя на магические символы, что были начерчены на плане города.
— Их защита построена на магии смерти. Это не просто армия — это ходячий кошмар. Они поднимут всех мёртвых, что когда-либо ступали по этим улицам.
Наступила напряжённая тишина и
— Мы не можем оставить город в их руках. Если Петербург вернется к нам, а узурпатор больше не получит подкреплений.
Я, до этого молчавший, поднял взгляд.
— Мы не просто возьмём Петербург.
Все повернулись ко мне, задержав дыхание.
Я провёл пальцем по карте, очерчивая город, словно уже держал его в руках.
— Мы вернём Империю.
В палатке повисла гробовая тишина. А затем Лев Горский усмехнулся, скрестив руки на груди:
— Как же мне нравится, когда ты так говоришь, старина!
Я посмотрел на каждого из них, мой голос был спокоен, но в нём звенела неоспоримая власть.
— Готовьтесь. Санкт-Петербург станет нашим.
Северный ветер гнал по улицам ледяные клочья тумана, пропитанного запахом тлена. Санкт-Петербург стоял перед нами, как крепость, окутанная тенью Голицына. На его стенах выстроились маги смерти, закутанные в чёрные мантии, их лица скрывались под капюшонами, но даже на расстоянии чувствовалось, как они жаждут разорвать души наших воинов.
Это был последний бастион узурпатора. И сегодня он падёт.
Я стоял во главе армии, мой плащ развевался на пронизывающем ветру, глаза горели ледяным огнём. В моей руке покоилась Погибель Миров и присутствие клинка само по себе было вызовом для врагов.
— Сегодня мы завершаем войну. Сегодня мы возвращаем наш дом!
Армия рванулась вперёд.
Руслан Суворов вёл передовые отряды, тысячи солдат в артефактных доспехах двинулись на врага. Боевые маги начали метать огненные снаряды, разрывая древние стены города, пылающие пули засверкали в воздухе, как рой падающих звёзд.
Но Голицыны были готовы. Маги смерти взметнули руки, и тьма окутала небо.
— Они поднимают мёртвых! — крикнул Андрей Годунов, отбивая натиск проклятых воинов.
Из-под земли начали вставать павшие. Кости обтянутые разложившейся плотью, в их глазницах светился зелёный огонь. Они падали от ударов мечей, но тут же снова поднимались, будто сама смерть была их оружием.
Люди начали пятиться и даже самые стойкие чувствовали, как страх пробирает их до костей.
Но затем, из тумана выступили те, кого никто не ждал. Разумные монстры.
Ксаргатон рванулся вперёд, его лапы крушили землю, а ядовитый дым, что он извергнул, растекался по полю боя, разъедая нежить. Драх’нор прорвался к магам смерти, его двойные клинки сверкали, оставляя за собой фонтанирующую чёрную кровь. Их воины сражались бок о бок с людьми, а те, кто ещё вчера боялся их, теперь находил в них союзников.
Но Голицыны не собирались сдаваться.
С башен города вырвались тёмные молнии, бьющие по нашей армии. Люди падали замертво, их тела окутывал мрак, что вытягивал их души.