Монарх V
Шрифт:
Толпа завыла, когда я сжал кулак, и серебряные цепи впились в плоть Голицына. Его крик — низкий, словно карканье ворона — взметнулся к облакам.
— Казнь, — бросил я, и эхо понесло это слово к окраинам империи.
Николай взял меч из рук стража. Я помог ему спуститься к опальному князю. Лезвие, отточенное ветрами Севера, блеснуло, разрезая солнечный луч надвое.
— За каждую слезу, — прошептал он, и меч взмыл вверх, — за каждый стон моего народа…
Удар. Быстрый. Чистый. Как
Голова Голицына отлетела, но вместо крови хлынул пепел. Тело рассыпалось, как песочный замок под сапогом, и ветер подхватил прах, унося туда, где даже боги не найдут.
Толпа взревела. Цветы, монеты, детские куклы полетели к помосту — люди бросали в воздух всё, что держали, словно хотели отдать последнее ради мига победы. Но я видел иное: Николай, опёршийся на меч, был бледным, как лунный свет на снегу. Его пальцы дрожали.
— Отец? — Анастасия, вовремя спустившаяся с балкона, подхватила его, но он лишь покачал головой, улыбаясь той грустной улыбкой, которой провожают уходящие корабли.
— Я устал, дочь… — он потянулся к её щеке, оставляя кровавый след от разорванной перчатки.
— Он ещё не… — начал я, но Анастасия прервала меня, схватив за рукав:
— Он умрёт? Опять?!
Я не ответил. Я подхватил Николая и на крыльях ветра поднял его обратно на балкон. Мы удалились вглубь дворца под ропот толпы. Я положил его на софу в кабинете какого-то министра.
— Ты… сделал это, — прошептал император, глядя сквозь меня, в бесконечность.
— Мы, — поправил я, вытирая с его губ кровь.
Он слабо рассмеялся, и звук этот был похож на шелест опавших листьев:
— Лжец… Ты знал, что я соглашусь… ради них…
Колокол где-то за спиной запел — низко, протяжно. Новый рассвет звал, но Николай уже закрывал глаза, его пальцы разжали медальон с портретом жены.
— Спасибо… за всё…
Я сидел рядом, пока колокол не смолк. Потом поднялся, подхватив тело. Ко мне из тени вышли Анастасия и братья. Они молчали. Понимали.
Победа пахла пеплом. А вдалеке, за рекой, уже всходило солнце — наивное, яркое, как дитя, не ведающее, какой ценой куплен его рассвет. Но я знал… Моей Власти хватит поднять на ноги даже самого израненного императора…
Глава 22
Я осторожно прикрыл дверь, оставляя Императора Николая Годунова в его покоях. Он выстоял, совершил казнь предателя, но сколько у него оставалось сил — этого никто не знал. Никто, кроме меня.
Времени не празднование победы было с лихвой.
Я шагал по коридорам Императорского дворца и мои шаги эхом отдавались в тишине залов, где совсем недавно заседали те, кто предал свою страну. Теперь же здесь было спокойно, но эта тишина являлась обманчивой. Настоящая война
В малом зале меня уже ждали. Анастасия, Андрей, Борис и Марк.
Они сидели за столом, но никто не прикасался к вину или еде. Их лица были серьёзны, их взгляды цеплялись за мое лицо, словно ждали от меня правды, которую никто больше не мог сказать.
Я подошёл к столу и опустился в кресло.
— Всё ещё не верите, что я смог подчинить все шесть стихий?
Борис нахмурился:
— Ты понимаешь, что это невозможно?
Марк, несмотря на усталость, ухмыльнулся:
— Невозможное это по его части.
Андрей, молчавший до этого, заговорил, медленно, словно взвешивая каждое слово:
— Ты стал кем-то большим… Ты уже не человек. Глеб, ты… даже не маг. Как мне теперь играть с тобой в шахматы?
Анастасия, не сводившая с меня любящего и нежного взгляда, спросила:
— Но что это значит? Что будет дальше?
Я провёл пальцами по краю стола.
— Это значит, что мы ещё не победили.
Все замерли.
— Ты хочешь сказать, что Голицыных недостаточно? — опешил Борис.
Я поднял глаза и, наконец, сказал то, что не мог скрывать дольше:
— Первые. Иномирные боги, что в тайне от вас руководят всей планетой.
Тишина, что наступила после этого слова, была тяжелее самого мрамора этого дворца.
— Они наблюдали за нами всё это время. Они дали Голицыным их силу. Они дали Нарышкину его клинок. Они верили, что люди не смогут восстать.
Я откинулся назад, впиваясь взглядом в лица собравшихся.
— Но мы смогли.
Марк резко выдохнул:
— И теперь они не оставят нас в покое. Что это за мерзавцы?
— В данный момент они правят множеством миров, поглощая их ресурсы. Земля — одна из их колоний. — сказал я.
Анастасия закрыла глаза.
— Если бы это сказал кто-то другой, я бы не поверила… Насколько они сильны? Они уничтожат нас?
— Не в мою смену… — твердо произнес я, вспоминая как в алом огне сгорала моя цивилизация. — Но они попытаются.
Борис, со злостью в голосе:
— Так значит, это не конец?
— Нет. Это было только начало.
Андрей посмотрел на брата, затем на меня, затем на стол, и наконец тихо, но проникновенно спросил:
— Тогда скажи, каким будет наш ход?
Я наклонился вперёд, мой взгляд загорелся холодным пламенем.
— Подготовка.
Я далеко не первый день ломал голову над тем, как положить конец тирании Первых, и пока был лишь один вариант… Даже не вариант, а лишь крупица надежды. В голове пронесся один из моих многочисленных запросов Лариэль.
«Можно ли наложить на Землю защиту, что не даст Первым прорваться?»