Монарх V
Шрифт:
— Ложь, — прошептал он. Потом громче, срываясь на крик: — Ложь! Он не мог… Не мог так…
Тело отца должно быть здесь. На снегу. В земле. В чем угодно, только не в этом ничто. Артур рванулся к выходу и споткнулся о ящик с патронами. Гонец попытался встать, но рухнул, захрипев:
— Князь… Перед битвой он велел передать вам… «Зажги свет».
Артур застыл. В ушах зазвучал отеческий голос, тот самый, что резал стальной уверенностью даже в шепоте: «Кто-то должен остаться… чтобы зажечь свет, если моя свеча погаснет».
Он
— Ты хотел, чтобы я горел? — прошептал он, вынимая из-под рубахи свой медальон. — Хорошо. Надеюсь, ты уже встретился с мамой…
Он разорвал цепь своего медальона, соединил оба портрета в единое целое. Металл зашипел в пламени печурки, сплавившись в грубый слиток — символ нового обета.
— К оружию, — голос Артура прозвучал непривычно тихо, но часовые у входа вздрогнули, как от окрика. — Собирать отряды. Голицын любит страх? Пусть узнает его вкус.
Наружу он вышел уже в старом мундире отца, на груди которого чернел оплавленный медальон. Метель стихла, и звезды горели над головой, как острия кинжалов, вонзенных в небо.
— Я стану пламенем, отец, — Артур прижал руку к ледяному металлу на груди. — И спалю мир Голицына дотла.
Ветер подхватил клятву, унося ее туда, где все еще звенели клинки и рычали моторы боевых машин. Где продолжалась война, которой, казалось, не будет конца.
Поле брани ещё не остыло. В воздухе висел запах крови и пепла, над равнинами витал туман, сотканный из магии и боли. Но битва была выиграна.
Воины Годуновых, измождённые, но полные решимости, собирались на центральном холме, в их глазах отражалось осознание победы. Среди них стояли иные воины — те, кого мир людей прежде считал врагами.
Разумные монстры.
Их фигуры, величественные и пугающие, возвышались среди людей. Гиганты с каменной кожей, крылатые охотники, чёрные силуэты Безликих, пёстрая армия созданий, которые веками были частью чужого, неизведанного мира. Но теперь они стояли рядом с людьми, смотрели на них не как на врагов, а как на равных, как на союзников.
Я ступил на возвышенность.
Монарх. Достигший Единения. Тот, кто нёс не только власть, но и надежду.
Мой голос разнёсся над полем, пронзая сознание каждого воина:
— Сегодня вы сражались не только за свою свободу, но и за новый мир! Сегодня мы победили!
Гул одобрения прокатился по рядам, но я поднял руку, и толпа замерла.
— Но посмотрите вокруг.
Люди повернулись, встречаясь взглядами с разумными монстрами, которые стояли среди них, молчаливые, но исполненные собственной гордости.
— Вы сражались не одни. Они сражались рядом
Я сделал шаг вперёд, мой взгляд был тяжёлым, но в нём читалась неумолимая сила.
— Я знаю, что веками нас учили бояться их. Нас учили ненавидеть их. Мы видели в них угрозу. Но посмотрите на них не глазами прошлого, а глазами сегодняшнего дня. Эти воины — не наши враги. Они наши братья по оружию!
Гул голосов нарастал. Люди переглядывались, но никто не посмел возразить.
Я поднял руку, и пространство задрожало — моя сила, подкреплённая Единением, была безграничной.
— Этот мир больше не будет разделён! Отныне мы дышим вместе, сражаемся вместе, любим и умираем тоже вместе!
Толпа зашумела, но теперь в голосах звучало не недоверие, а одобрение.
Я обвёл взглядом своих солдат. Людей, которые стояли на руинах прошлого, но смотрели в будущее.
— Но война ещё не окончена.
Голоса смолкли.
— Голицыны ещё живы. Их маги ещё дышат. Они прячутся за стенами столицы, думая, что их власть нерушима. Они надеются, что страх удержит нас от возмездия.
Я выпрямился, тёмный плащ взметнулся на ветру, глаза сверкнули ледяной решимостью.
— Но мы уже победили страх. Мы уже доказали, что их власть — лишь пепел, унесённый ветром.
Я сделал паузу, позволяя каждому впитать мои слова.
— Я — Глеб Долгорукий. Десница императора Российской империи. И я верну трон его законному владельцу. Мое слово.
Толпа взорвалась криками. Люди, монстры, охотники — все кричали единым голосом.
Они больше не были разрозненной армией.
Они были народом.
И этот народ шёл за своим Монархом.
Сходя с импровизированного помоста, я был доволен произведенным эффектом. Более того, все поставленные задачи были выполнены.
Вместо того, чтобы сразу ринуться убивать предателя Голицына, я должен был реализовать представившуюся мне возможность, ведь лучшего времени для этого было не найти.
Во-первых, мне хотелось избавиться от предателей Родины. Сторонники Голицына явили себя, и теперь не нужно было шерстить всю Российскую империю в поисках каждого.
Во-вторых, требовалось показать людям, что разумные монстры не столь опасны, как они думали. Даже Марк, закоренелый монстроненавистник, смотрел на них уже не столь грозным взглядом. Хотя здесь, наверняка, наложился эффект от посещения Домена… Ну да ладно.
Как только я закончил спуск с помоста, гул толпы, ещё недавно гремевший, словно раскаты грома, начал стихать. Люди расступались, давая дорогу тому, кто только что произнёс слова, что навсегда войдут в историю.
Но едва я успел сделать несколько шагов, как Анастасия бросилась ко мне навстречу.