Монастырь в миру. Беседы о духовной жизни
Шрифт:
Но ведь вы так жить не хотите! Вы так живете лишь по своей немощи, по своей слабости!
Мы так мучаемся: почему у нас не хватает сил жить так, как должно, почему мы делаем злое, которого не хотим, а доброе, что хотим, не делаем? Почему не смиряется наш дух, почему не хватает достаточно смирения перенести обиду, почему у нас все так же, как и у безбожников, хотя мы веруем?!
Вот тут-то мы и узнаем, что одной из причин является нарушение нами поста. Духовник, принимающий исповедь, как никто знает это ужасающее положение вопроса о посте.
Ведь здесь он видит людей наиболее церковных, наиболее сознательно вставших на путь жизни
Ответы бывают разные, но всегда неудовлетворительные. Матери заботятся о здоровье своих детей, как бы они не заболели от этого. Взрослые смущаются: хватит ли у них сил провести пост, у иных на этой почве семейные разногласия, – много всякого! Но за всем этим все время чувствуется: да потому это, что в глубине души не веришь в пост.
Один человек сказал мне: «Если бы меня спросили, зачем ты постишься, по совести сказать, я ответил бы: для Вас!» – т. е. для меня, для о. Валентина!
Но в глубине души нет веры, что пост является движущей, не всегда сознаваемой силой, но могущественнейшей силой в деле нашего духовного устроения.
Ты не заметишь, почему у тебя в душе расстройство, ты сам не осознаешь, но вот загляни в творения Святых Отцов и там ты найдешь объяснение: там тебе будет сказано, что пост есть первая ступень духовной жизни, что дальнейшие достижения на пути духовном всегда связаны с твоим подвигом постническим.
Так велико значение этого подвига постного, тесно связанного с подвигом молитвенным. Ибо это есть два крыла, и если одно перебито, то другое, если и будет стремиться поднять человека, не сможет.
Истинный пост немыслим без молитвы. И молитва невозможна без поста. Молитва у нас немощная не только по причине нашего внутреннего неустройства, нашей внутренней растрепанности, она у нас не в порядке еще и потому, что мы ею не занимаемся как определенным делом, требующим выучки. Молитва как сердечный порыв, молитва как минутная настроенность, под впечатлением каких-либо жизненных переживаний: горя, нужды, сомнений, внутренних борений, страстей, – все это молитва ценная, имеющая великое значение, но это не есть твой капитал как постоянная некая драгоценность, твоей душой уже приобретенная.
Только та молитва есть капитал, которая делается привычным состоянием твоего духа. Но для того, чтобы стяжать такую молитву, нельзя ждать, когда найдет на тебя настроение, и иметь суетную мысль, что пока такого настроения нет, то и молиться чуть ли не грешно, ибо это будет молитва одними устами.
Молитва требует дисциплины, настойчивого труда над нею, постоянного, ежедневного, неотступного и смиренного. Только при таком систематическом уходе и настойчивом труде, с Божией помощью, постепенно человек приобретает дар молитвы. Как велико значение ее в духовной жизни, об этом мы много говорили и много еще раз будем говорить. И ныне мне бы хотелось обратить ваше внимание на одну сторону этого значения молитвенного делания. Все мы сознаем большой недостаток нашей жизни, заключающийся в разделении нашей жизни Церковной и жизни домашней. Получается для многих страшная двойственность
Если он имеет возможность бывать в Церкви часто, ежедневно или почти ежедневно, он все-таки так часто глотает здешнего свежего чистого воздуха, что может кое-как дотерпеть в миру до следующего посещения Храма; но те, кто бывает раз в месяц или реже, у тех и вовсе не хватает силы сохранить церковную свою настроенность в миру. Молитва келейная, домашняя, – она и есть не что иное, как перенесенный вами отсюда туда как бы маленький Храм, если вы хотите продолжать церковную жизнь и там в миру, уйдя отсюда, – вы, непременно, должны и там у себя создавать молитвой свой храм Божий. Страшная наша духовная слабость – заключается в отсутствии церковного духа в нашей повседневной жизни. Но он никогда у нас не явится, пока мы не восстановим во всей полноте пост и келейную молитву.
Все эти размышления я имею побуждение высказать в преддверие Великого Поста.
Как мы ни легкомысленно живем, но мы все же живем лучше в Великий Пост, как мы ни мало постимся, но все-таки лучше всего постимся в Великий Пост, и как мы ни плохо молимся, все-таки лучше всего молимся в Великий Пост, и было бы так прекрасно, если бы это улучшение наше в Великом Посту в нашей жизни и в смысле исполнения Поста, и в смысле создания нашей молитвы не прекратилось бы с окончанием Поста и наступлением Пасхи, а продолжалось бы и вошло в нашу жизнь.
Аминь.
Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!
В Великом Посту все время перед нашим умственным взором стоит Голгофа, все время в церковных Богослужениях, в церковных песнопениях и молитвах, в наших коленопреклонениях, во всем настроении Великого Поста содержится это чувство Голгофы.
Для человека нужно что-то напоминающее ему о высшем, чтобы он не потонул в повседневной мирской жизни. Нужно нечто помогающее, что бы его подымало и давало ему силы все время чувствовать «главное» в жизни, а «главное» только то, что соединяет человека с Господом, что дарует ему спасение, что ведет его к жизни вечной. В нашей повседневной жизни самый большой грех – наше крайнее легкомыслие, наше небрежение к этому главному.
Как часто человек задумывается о смысле жизни лишь тогда, когда Господь пошлет ему какое-нибудь тяжкое испытание, и он, как бы силою обстоятельств приведенный к необходимости осмыслить свою жизнь, начинает хоть сколько-нибудь думать о главном.
Но мы, считающие себя верными, также нуждаемся постоянно в помощи, чтобы помнить о вечности, иметь мысль о спасении, страшиться напрасно, бесполезно для дела спасения проводить время.
Ведь если бы человек всегда перед собой держал этот вопрос о вечной жизни и если бы он видел, как мало дней дано ему для того, чтобы себя приготовить к вечной жизни, – каким бы ему показалось безумием, что он это малое разбрасывает и разбрасывает совершенно без всякой пользы для дела своего спасения.