Монастырь
Шрифт:
Спустя минуту Черпак и Синяк появились вновь, уже волоча под руки потерявшего сознание Филонова. Штаны зека были спущены, но он еще оставался в трусах, видно насильники не успели начать свое черное дело.
Филонов застонал и, дернувшись в руках прапоров, выплюнул струю почти черной крови.
– Э, – Покачал головой Черпак, – Да его в больничку надо.
– Кто его так? – Сурово спросил Синяк.
Зеки подавленно молчали.
– Ну, зычки, шифруйтесь, блин! – Черпак погрозил этапникам кулаком. –
– Мы все тут повязаны! – Налим, едва прапорщики унесли блюющего кровью Филонова, вскочил на табуретку и замахал руками. – Если кто закозлит и расколется – все на него валить будут! А никто не скажет – и все чисты!
Может, он сам упал так неудачно…
Этапники кивали, соглашаясь.
Николай вновь лег, с трудом сдерживая желание подойти и разбить этому подленькому трусливому Налиму лоснящуюся самодовольством харю. Поймав себя на этой агрессивной мысли, Кулин несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, попытавшись успокоиться и вновь войти в состояние полнейшего безразличия.
Весь срок, который он провел в тюрьме, Николай свято придерживался этого, установленного им самим для себя, правила. Почему же сейчас, он с трудом смог сдержать порыв набить морду, и этим хоть как-то восстановить справедливость?
Размышления Куля прервал истошный вопль:
– Этап! Встать!
В сопровождении красного запыхавшегося Сиволапова пришел уже знакомый Николаю майор, начальник оперативной части. Он встал в проходе между кроватями и скомандовал:
– Этап, в одну шеренгу становись!
Зеки нехотя вышли из промежутков между шконками и составили относительно прямую линию.
Последовал очередной приказ:
– Согнуть руки в локтях, ладонями вниз!
Этапники подчинились. Кум быстро прошел по ряду, разглядывая костяшки кулаков. На мгновение он остановился напротив Николая, взглянул тому в лицо.
– А, осужденный Кулин! – Лакшин по-домашнему улыбнулся. – Что скажешь?
Ничего?
Куль только и смог, что кивнуть.
– Что ж, другого я от тебя и не ожидал, – вздохнул майор. – А вы, граждане преступники, что мне можете поведать?
Все насуплено смотрели в пол и затравленно дышали.
– Хочу вам сказать, граждане осужденные, что побои, которые кое-кто из вас причинил осужденному Филонову, уголовным кодексом квалифицируются как нанесение тяжких телесных повреждений. Делайте соответствующие выводы.
Кум дал зекам несколько минут на произведение умственной работы, после чего продолжил:
– Я-то все равно узнаю, кто это сделал. Из вас самих кто-нибудь, да стукнет. Так что, жду чистосердечного признания, смягчающего, как вы знаете, вину…
– И увеличивающего срок… – Невольно добавил Налим. Майор пригвоздил этапника взглядом к шконке, но от комментариев
– Что, нет добровольцев?.. Последний раз спрашиваю. – Предупредил кум.
Ответом было то же затянувшееся молчание.
– Ладно. Я вас предупреждал. – Лакшин развернулся и пошел прочь. У дверей он остановился и обронил, словно, невзначай:
– А те, кто бил этого парня, ждите сюрпризов!..
Едва кум удалился, в секцию влетел провожавший его Сиволапов:
– Вы чего это, рожи козлиные, творите?! – Заорал шнырь во всю глотку.
– Ты сам-то кто? – Нагло осклабился Налим. – Косяк нацепил, думаешь, на нормальных мужиков можешь наезжать?!
– Это кто тут нормальный мужик? – Сиволапов подскочил к Климу и чуть ли не боднул того лбом в нос. – Это ты, что ли, нормальный мужик, блатота недоделанная?
Попов выдержал взгляд в упор и процедил сквозь зубы:
– Я с кумом чихнарку не глушил. И глушить не собираюсь.
– Ха, с кумом! – Шнырь отступил на шаг. – Ды, чего, такой наивный? Думаешь, Лапша с тобой разбираться будет? Хрен там! Сейчас сюда авторитеты подвалят – они-то тебе кожаную пилюлю и пропишут!
Налим отшатнулся. Даже в тусклом свете шестидесятиваттной лампы было видно, как он побледнел.
И правда, не прошло и десяти минут, как в карантинку ввалилась толпа из пяти человек. Николай, уже привыкший оценивать зеков по внешности, сразу определил статус каждого из вошедших. Главным был один, Куль видел его, когда ходил на разборки к Крапчатому. Четверо других, хотя и были одеты как блатные, являлись "торпедами", бойцами.
– А ну, мужички-беспредельщики, стройся, блин! – Гаркнул блатной. Этапники, недоуменно поглядывая на визитеров, выполнили команду.
– Я – Колесо. – Представился зек, – А эта братва – мои помощники. Детекторы лжи, блин. Ну, кто тут косяки порет?
Не дожидаясь ответа, Колесо мотнул головой. Двое боевиков вышли вперед.
Один пробежал в начало строя, второй остался вначале.
– Сперва, – маленький урок. – Предупредил блатной.
"Торпеды" немедля приступили к делу. Каждый из этапников получил по мощному удару в грудину. Николай тоже получил свою порцию. Дыхание у него на миг перехватило, но он, в отличие от многих, удержался на ногах.
– Ну, кто тут основной? – Глумливо спросил Колесо после конца экзекуции.
– Вон тот. – Протиснувшийся между бойцами Сиволапов указал на Попова. – Он всех подзуживал.
– Утухни, косячник! – Цыкнул на него блатной и шнырь испарился. – Без тебя разберусь.
Колесо, покачиваясь, словно шел по палубе во время шторма, приблизился к Налиму:
– Так это ты, в натуре, чувачка грохнул?
– Так малява была… – Промямлил Клим.
– Что за малява? – Чуть ли не ласково спросил блатарь.