Морально безнравственные
Шрифт:
— Я хочу трахнуть тебя, Энцо, — шепчет она мне на ухо, — ты позволишь мне?
— Используй меня, — говорю я ей, — используй меня и получай удовольствие, маленькая тигрица. Я весь твой.
На ее лице появляется довольная улыбка, и она легонько подталкивает меня. Я падаю на локти, все это время наблюдая за ней, завороженный ее чувственными движениями и исходящей от нее сексуальностью. Я с самого начала знал, что под таким огнем может скрываться только вулканическая страсть, ждущая своего пробуждения.
Она
Неважно, как сильно я хотел бы перевернуть ее на спину и погрузиться в нее, мне нужно подождать.
Это ее момент.
Она опускает руку между ног, собирает свою влагу и размазывает ее по моему стволу. Я закрываю глаза, понимая, что уже проиграл эту игру.
Она держит меня в своей ладони, и я могу сосредоточиться только на том, чтобы не кончить на месте, визуальный возбудитель ее тела, такого соблазнительного, воплощение женственности, уже доводит меня до грани.
Наконец, сжалившись надо мной, она берет меня в руку, располагает головку у своего входа и медленно опускается на мой член. Глаза закрыты, рот открыт — розовый и влажный — она стонет, когда я заполняю ее, ее стенки плотно обхватывают мой член. Ощущения не похожи ни на какие другие. Ее лоно плотно обхватывает меня, ее тепло приветствует меня как дома.
— Маленькая тигрица, — прорычал я, когда она опустилась до упора, — я люблю тебя.
Все ее лицо озаряется, в уголках глаз собираются слезы, когда она отвечает на мои слова.
— Я тоже люблю тебя, Энцо. Навсегда.
Руки на моей груди, прямо под моей раной, она поднимается вверх, мой член почти полностью выскальзывает из нее, прежде чем она снова опускается вниз. Ей требуется мгновение, чтобы найти свой ритм, но вскоре она скачет на мне, как будто мы делали это миллион раз в прошлом.
Она издает тоненькое хныканье, когда мой член достигает ее точки. Мои руки на ее бедрах, ее собственные пальцы играют с ее сосками, она полностью контролирует себя, трахая меня с безрассудством.
Я позволяю ей взять бразды правления в свои руки, пока она не прижимается ко мне, ее киска обхватывает меня крепче, чем перчатка. Ее рот распахивается в стоне, когда она находит свою разрядку.
— Энцо, — хнычет она, и это все, что мне нужно, чтобы поменять наши позиции, уложив ее на спину и ворвавшись в нее.
Мои пальцы впиваются в ее кожу, я глубоко проникаю в нее, толкаясь со всей силой желания, трахая ее как сумасшедший. Она встречает меня толчок за толчком, вращая бедрами и сжимаясь вокруг меня, ее руки обвивают мою шею и притягивают меня к себе для поцелуя.
— Ты чертовски совершенна, — простонал я, когда кончил, мой член дернулся внутри
Рухнув на нее сверху, я переворачиваю нас так, что она лежит у меня на груди. Я обнимаю ее, целую ее лоб, мой член все еще дергается внутри нее.
— Итак, — начинает она, ее голос слегка неуверен. — Думаю, сейчас самое время сказать тебе кое-что, — застенчиво говорит она, зарываясь лицом в ложбинку на моей шее.
— Что именно? — Мои брови внезапно поднимаются, страх грызет меня.
— А… помнишь ту ночь на балу? — она слегка приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня.
— Черт! — восклицаю я, вспоминая свое ужасное поведение. — Я был слишком груб с тобой? — спрашиваю я, боясь, что мог непреднамеренно причинить ей боль.
Она качает головой.
— Нет, конечно, нет, — быстро говорит она, и румянец покрывает ее черты.
Она слегка приподнимается, пока ее рот не оказывается рядом с моим ухом.
— Я беременна, — тихо произносит она, ее тон неуверен.
Еще до того, как я полностью переварила эту информацию, мои губы растянулись в улыбке.
— Беременна, — повторяю я, и меня охватывает чувство благоговения. — Тигрица, это лучшее, что ты могла мне сказать, — искренне говорю я ей, целуя ее маленький носик.
— Боже мой, еще один ребенок, — говорю я в удивлении.
Как мне так повезло?
Глава 30
Аллегра
Месяц спустя
— Можно мне еще, мама?
Я поворачиваюсь и вижу, что Лука держит свою пустую тарелку и смотрит на меня щенячьими глазами, надеясь, что так он получит еще один кусочек торта.
— Конечно, можно, — взъерошив его волосы, я забираю у него тарелку и отрезаю еще кусочек.
— Держи, — протягиваю я ему, наблюдая, как счастье сияет на его лице.
Как я люблю этого мальчика!
— Спасибо, — улыбается он мне, и я не могу не улыбнуться в ответ.
— Поцелуешь меня, Лука? — спрашиваю я, указывая на свою щеку. Он задумчиво смотрит на мгновение, затем улыбается застенчиво, чмокает меня в щеку и убегает.
Посмеиваясь над его выходкой, я возвращаюсь к торту, отрезаю еще два кусочка и беру их с собой на диван.
Энцо на диване, просматривает какие-то файлы, а Лука на полу, смотрит свой любимый мультфильм и ест торт.
— Хочешь? — я пододвигаю к нему тарелку, но он качает головой, нахмурив лоб.
— Нужно закончить, — бормочет он, быстро целуя меня, прежде чем переключить внимание на документы.
Я ставлю его тарелку на стол и начинаю есть свою.
За время, прошедшее после похорон, нам пришлось сделать несколько изменений, одним из которых был переезд.