Морально безнравственные

Ланцет Вероника

Ана…

Это она доставляет ей витамины каждый месяц.

Блядь!

Как я этого не заметил? Она все спланировала, да?

— Что я могу сделать, мама? Я не могу потерять ее, — боль в моем голосе должна быть ощутимой, потому что мама предлагает мне решение — хотя она с ним не согласна.

— Тебе лучше обращаться с этой девушкой правильно, Энцо, — предупреждает она меня,

когда я ухожу.

Проведя исследование ее таблеток, я незаметно меняю их на плацебо, надеясь, что пройдет не так много времени, прежде чем я увижу результаты.

Поздно вечером, придя в ее комнату, я застаю ее уже спящей. Сбросив одежду, я проскальзываю между одеялами и прижимаю ее к себе.

Я начинаю целовать ее шею, плечи, добираюсь до груди, когда чувствую, как она прижимается ко мне, ее руки притягивают меня ближе, ее ноги обвиваются вокруг меня.

— Ммм… — хнычет она, когда мои пальцы ласкают ее клитор, опускаясь ниже, чтобы войти в ее тело. Она обхватывает мои пальцы, пока я ввожу и вывожу их из нее.

Я провожу языком по ее груди, пока не достигаю ее губ, целуя ее с такой интенсивностью, что у нас обоих перехватывает дыхание. Ее стенки сжимают мои пальцы, и я глотаю ее стон в свой рот, продолжая дразнить ее, пока она не умоляет меня остановиться.

Только тогда я погружаюсь в ее тело — плотный жар ее тела заставляет меня содрогаться от чистого удовольствия.

— Черт, — бормочу я ей в рот, когда начинаю входить и выходить из нее, мой член ударяется о заднюю стенку ее лона, заставляя ее хныкать.

— Ты так хорошо ощущаешься, маленькая тигрица. Ты идеально подходишь.

Моя идеальная пара.

Только в такие моменты, когда мы оба ослабляем свою защиту, я могу открыть некоторые вещи, которые она заставляет меня чувствовать.

Если бы я сказал что-нибудь из этого днем, она либо назвала бы меня лжецом, либо рассмеялась бы и бросила мне это в лицо.

— Энцо, — ее ногти спускаются по моей спине, давление настолько сильное, что я понимаю, что она пустила кровь.

— Моя маленькая тигрица, — я прикусываю ее сосок, и она бьется в конвульсиях вокруг меня, ее киска обхватывает меня так крепко, что мне приходится заставлять себя не кончать.

Еще нет.

Я поднимаю свои губы вверх, царапая зубами кожу ее шеи, пока не нащупываю пульс. Облизывая чувствительное место, я посасываю его, оставляя на нем свой след, а затем вцепляюсь в него зубами, разрывая кожу.

Кровь течет в мой рот, и я наслаждаюсь металлическим вкусом, тем, как мы становимся единым целым.

Ее руки хватают меня за волосы, поднимая меня к ней лицом. Я смотрю в ее глаза, когда она наклоняется ко мне, ее язык танцует на моих губах, слизывая собственную кровь, прежде чем углубить поцелуй.

Я увеличиваю скорость, мои пальцы впиваются в ее бедра, когда я трахаю ее.

—

Быстрее, — приказывает она мне, и я могу только подчиниться.

Коротко выскользнув из нее, я переворачиваю ее на живот, хватаю за попку и погружаюсь в нее еще раз — глубже и сильнее.

Так по-звериному обычно заканчивается наш секс

Я хватаю ее за волосы, притягивая к себе, а другой рукой обхватываю ее шею. Продолжаю лизать открытую рану на ее плече, Аллегра хнычет и от удовольствия, и от боли.

Она кончает, выкрикивая мое имя, ее стенки сжимаются вокруг меня. Я вхожу в нее еще несколько раз, прежде чем изливаюсь в нее. Удовлетворение бурлит во мне, когда я представляю, как моя сперма выстреливает в ее матку, оплодотворяя ее.

Потому что она моя.

И она может быть только моей.

Глава 18

Аллегра

Я опускаю маленькую лопатку на землю и встаю, остро нуждаясь в стакане воды и тени. Я должна была понять, что садоводство в полдень в августе не будет хорошей идеей, но после того, как у меня закончились дела, у меня нет выбора. Или это, или… полная скука.

Можно ли умереть от скуки?

Потому что я чувствую, что скоро умру.

После моего экстренного визита в скорую помощь в прошлом году, все изменилось. Можно сказать, кардинально.

В один день Лючия смеялась надо мной со своей высокой башни, а в другой ее уже не было. Она внезапно решила посетить Сицилию на длительный отпуск.

Когда я услышала об это, то была в экстазе. Наконец-то смогу отдохнуть от непрекращающихся сражений в этом доме.

Хотя и чувствовала себя как дерьмо после того, как мне промыли желудок, все же нашла в себе силы радоваться мысли о том, что проведу один день — всего один день — в покое.

И к моей бесконечной радости, она все еще не вернулась.

Но Энцо…

Его поведение полностью изменилось после тех инцидентов. Исчез игривый сорванец, на смену ему пришел холодный, бесчувственный ублюдок.

Глупая я, но думала, что совместные ночи изменит наши отношения к лучшему. Вместо этого Энцо стал более неразговорчивым, иногда даже не замечая меня. Если этого было недостаточно, он стал запрещать мне выходить на улицу — даже с вооруженной охраной.

За короткое время я превратилась из нежеланной невесты в озлобленную пленницу.

Первый месяц я пыталась свыкнуться с этой мыслью. В конце концов, что еще мне остается?

Но я почувствовала вкус свободы, и теперь знаю, что может предложить мир, поэтому и не собиралась позволять другому мужчине держать меня в клетке.

Во мне зародилась маленькая надежда, и я поняла, что не могу просто терпеть его издевательства.

Хотя вначале это были лишь причудливые фантазии — мечты о том, что было бы, если бы — после того, как я увидела новую сторону своего мужа, все больше убеждалась, что не могу остаться.