Морально безнравственные
Шрифт:
Даже зная, что его слова — ложь, я принимаю их. Я останусь в своих оковах, наблюдая за игрой мрачных иллюзий на стене, и каким-то образом заставлю себя поверить в их реальность.
Потому что альтернатива — долгая, удушающая смерть моей души.
Глава 19
Аллегра
На удивление, Энцо продолжает удивлять меня. После нашего ночного приключения на кухне он начал учиться печь превосходные торты и любит время от времени удивлять меня новым рецептом.
Я никогда не ожидала этого, но у нас установился удобный распорядок дня.
Мы возобновили наши посиделки в библиотеке, и со временем я начала раскрепощаться рядом с ним.
Я все еще немного настороженно отношусь к нему и его намерениям, но стараюсь наслаждаться своей беременностью.
— Посмотри на нашего малыша, — он с любовью смотрит на снимок УЗИ, прослеживая пальцами черты нашего ребенка.
— Я не могу поверить, что у нас будет мальчик, — шепчет он, почти благоговейно.
— Я знала с самого начала, — поддразниваю я. С самого начала я говорила, что хочу мальчика, в то время как он говорил, что хочет девочку.
— Еще один маленький тигренок присоединится к нашей семье. Как и его мама, — говорил он.
— Теперь у нас будет еще один красивый дьявол, как его папа, — я придвигаюсь ближе к нему, и кладу голову ему на плечо.
— Лучше ему быть другим, — говорит он так тихо, что я едва его слышу. Я поворачиваю голову к нему, мои брови сходятся в замешательстве.
— Что ты имеешь в виду?
По скрежету его челюсти я понимаю, что это деликатная тема.
— То, что ты красив, не гарантирует тебе ничего, кроме сомнений в намерениях каждого по отношению к тебе, — говорит он загадочно.
— Я не понимаю…
— Помнишь Симпозиум? — спрашивает он, и я киваю. — Легко желать плоть — это врожденное. Такова человеческая природа — тянуться к красоте. Но труднее желать душу, потому что плоть тебя сначала ослепляет или отталкивает, — он делает паузу, его рука нежно гладит мои волосы. — Но когда все желают плоть, как узнать, кто желает душу?
— Значит, ты предпочитаешь быть отталкивающим? — возражаю я, потому что наши переживания абсолютно противоположны. — А разве не наоборот? Когда все отталкивают плоть, как заставить кого-то дать тебе шанс? — может, он и вырос, когда все вокруг его обожали, но я выросла, когда все меня презирали, так что я могу подтвердить, что это тоже невесело.
— Я бы предпочел быть… нормальным, — говорит он со вздохом. — Среднестатистическим… таким человеком, мимо которого ты проходишь на улице и не смотришь дважды.
— Я бы тоже предпочла быть красивой. Мы все хотим того, чего не можем иметь.
Его пальцы внезапно хватают меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Ты и есть красивая. Для меня ты самая красивая женщина, — говорит он, и в этот раз я не спорю. Вместо этого я улыбаюсь и поднимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его. Ну и что, если он лжет? Впервые в жизни
— Спасибо, — шепчу я ему в губы.
Я воздерживаюсь от того, чтобы сказать ему, что я с ним не из-за его внешности, а из-за того, что я влюбилась в него, заглянув в его сердце. Потому что это означало бы признание в своих чувствах, а я не хочу давать ему никаких рычагов давления в будущем.
Нам хорошо вот так, любящими, но без слов любви. Нам… комфортно.
Наступает мой следующий визит к врачу, и мы готовимся к нему вместе. Но по дороге в больницу Энцо звонят и сообщают о срочной ситуации в Сакре-Кёр, где живет его сестра.
— Я не хочу оставлять тебя одну, — говорит он неохотно, и я вижу, что он искренне сожалеет о том, что пропустил прием.
— Иди, помоги своей сестре. Будут еще другие приемы, — игриво подталкиваю я его.
Еще немного болтовни туда-сюда, и он, наконец, решает ехать, но не раньше, чем выделит мне вдвое больше телохранителей.
Когда мы добираемся до больницы, я убеждаю своих телохранителей подождать возле гинекологического отделения, не желая доставлять кому-либо неудобства из-за пяти грозно выглядящих мужчин.
Я вхожу в коридор и занимаю место в зоне ожидания. Я пришла немного раньше, поэтому медсестра сообщает мне, что нужно подождать, пока назовут мое имя.
Выбрав один из лежащих рядом журналов, я пытаюсь погрузиться в чтение, надеясь, что время пройдет быстрее.
Однако краем глаза я замечаю, что рядом со мной сидит мужчина. Я хмурюсь, обращая внимание на все остальные пустые места вокруг.
Странно.
Стараясь не обращать на это внимания, я возвращаюсь к своему журналу.
— Хорошая погода для ноября, — говорит мужчина, и я понимаю, что он обращается ко мне.
— Извините, я замужем, — быстро говорю я, показывая свой безымянный палец. Я уже сталкивалась с ревностью Энцо, и не хочу повторения.
Вместо этого я встаю, чтобы пересесть.
— Это не пикап, миссис Агости. — Его знание моей фамилии сразу же заставляет меня насторожиться.
— Специальный агент Макнот, — он слегка приоткрывает пиджак, показывая мне свой значок. — Пожалуйста, присаживайтесь.
— Мне очень жаль, кажется, вы ошиблись, — говорю я, делая глубокий вдох и пытаясь успокоиться.
— Ваш муж — Энцо Агости, сын Рокко Агости. Пожалуйста, присядьте. Возможно, вам будет интересно то, что я хочу сказать.
Не знаю, что побуждает меня к этому, но я снова сажусь. Мне хорошо известно, что и Рокко, и Энцо действуют вне закона, но я никогда не слышал конкретики.
— Что вам нужно? — спрашиваю я, не отводя взгляда.
— Мы уже некоторое время внимательно изучаем семью вашего мужа. Для нас большая неожиданность встретить вас здесь. Мы знаем о вашем существовании уже в течение нескольких лет, но раньше вас почти не видели в городе.