Морально нечестивый
Шрифт:
— Нам нужно что-то с этим делать. — Я смотрю на нее, ожидая, что она возненавидит меня за то, что я убийца.
— Ты… Я убила человека, — повторяю вновь, ожидая осуждения.
— Да, и я бы тоже его убила. Этого негодяя! Теперь о кабинке для исповеди. — Задумчиво добавляет она.
— Вот почему я вернулась. Я не могу сделать это одна. Я знаю, что прошу слишком многого, но…
— Никаких "но"! — Сиси останавливает меня и продолжает. — Давай, одевайся, и мы все решим. — Она крепко обнимает меня и позволяет
— Сначала мне нужно поговорить с Клаудией, — говорю я, и она кивает, отступая назад, чтобы пропустить меня в комнату.
— Я буду здесь. Дай мне знать, когда зайти.
Я оставляю Сиси снаружи и осторожно открываю дверь в комнату.
— Мама! — восклицает Клаудия и подходит ко мне. — Мне очень жаль, — бормочет она и начинает плакать.
— Нет, детка, нет. Это не твоя вина.
— Но ты злилась… ты кричала на меня. Ты никогда не кричишь. — Она бормочет, ее маленькие ручки трут глаза.
— Шшш… — Я медленно глажу Клаудию по волосам и веду ее к кровати.
— Клаудия, любовь моя, пожалуйста, скажи мне… отец Гуэрра прикасался к тебе так раньше? — Не знаю, как мне удается скрыть дрожь в голосе. Моя дочь поднимает свои росистые зеленые глаза и смотрит на меня.
— Однажды… он сказал мне, что будет давать мне шоколад каждый день, если я ему разрешу. — Мое сердце разрывается, когда она говорит мне это.
— А он… он делал что-то большее? — Я не хочу знать, но должна.
Клаудия качает головой.
— Ты уверена? Ты можешь рассказать маме; я обещаю, что не рассержусь.
— Нет. — Она качает головой еще сильнее. Я хочу ей верить… Моя дочь… моя дочь почти прошла через то же самое, что и я годы назад. Я прижимаю ее к груди и крепко обнимаю. Она в порядке… Она в порядке. А он мертв… Он больше не может причинить ей боль. Вот что я говорю себе, качая ее на руках.
Через некоторое время Клаудия крепко спит. Сиси отводит меня в сторону и рассказывает о своей идее.
— Это может сработать. Никто не узнает, если мы похороним его на кладбище.
— Но как мы понесем его туда? — шепчу я ей в ответ.
— В чемодане? — предлагает она. Это может сработать.
Мы освобождаем багаж от всего содержимого, а затем отправляемся в часовню.
— Сиси, ты уверена, что хочешь это сделать? Это моя вина… Я могу просто рассказать им, что случилось. — Я не хочу втягивать ее в свой беспорядок… Ситуация выходит из-под контроля. И в этом стоит винить только меня.
— И кто тебе поверит? Ты уже сказала, что он из известной семьи. У них наверняка достаточно влияния, чтобы во всем обвинить тебя. Подумай о Клаудии. Что бы с ней случилось без ее матери? — спрашивает она, и я замираю. Это именно то, о чем я думала. Что бы случилось с моей дочерью? Выдать себя не кажется хорошей возможностью, особенно учитывая,
— А что, если мать-настоятельница тоже была в этом замешана? — внезапно спросила Сиси. Я резко поворачиваюсь.
— Что ты имеешь в виду?
— Она знает, что, когда ты на дежурстве, я присматриваю за Клаудией. Если я буду делать двойную работу по дому, Клаудия останется одна.
— И уязвимой. Он с самого начала пичкал ее сладостями, чтобы завоевать ее доверие. И никто бы не обратил внимания, если бы она пошла куда-нибудь с отцом Гуэрра. Он же священник, в конце концов. — Добавляю я, но от этого мне становится еще хуже. Неужели они это задумали? Осквернить моего прекрасного ребенка? Я едва могу контролировать ярость, которую чувствую внутри при этой мысли… но я знаю, что не могу жалеть о том, что убила его, даже если это была самооборона. Он хотел причинить боль моему ребенку.
Внутри часовни мы направляемся прямо к кабинке для исповеди. Сиси молчит, когда я открываю дверь. Она смотрит на окровавленное тело отца Гуэрры с почти каменным выражением лица.
Мы открываем чемодан и кладем его на пол. Затем вдвоем хватаем отца Гуэрра и бросаем его в чемодан.
— Он слишком большой. — Она сморщила нос.
— Нам просто нужно его немного сложить. — Она наклоняет голову в сторону, обдумывая это.
— Как насчет того, чтобы попробовать позу эмбриона? — Она обходит чемодан, ее лицо сильно хмурится. Наверное, она представляет себе разные ракурсы.
— Давай попробуем. — Я пожимаю плечами. Мы поворачиваем его тело, пробуя разные углы, чтобы поместить его внутрь. К счастью для нас, он не очень высокий мужчина, возможно, всего на пять дюймов выше, чем мой собственный рост в пять и три. После долгих проб и ошибок он прекрасно укладывается в чемодан. Я держусь за одну молнию, а Сиси — за другую, и мы пытаемся встретиться на полпути. Приходится немного посидеть сверху, чтобы чемодан закрылся, но нам это удается.
— Черт. — Она вытирает пот со лба тыльной стороной ладони.
У монастыря есть свое кладбище. История Сакре-Кер насчитывает почти двести лет, а это кладбище было открыто во время вспышки гриппа в 1918 году. С тех пор оно используется редко, когда монахини уходят из жизни. Преимущество в том, что кладбище расположено рядом с часовней, поэтому тело можно упокоить сразу после религиозных служб. По дороге на кладбище приходится проходить мимо двух административных зданий. Идея Сиси поместить тело в багаж была блестящей. Колесики багажа позволяют легко донести его до кладбища. Там мы ищем скрытую посылку, где присутствие свежей земли осталось бы незамеченным. Мы находим именно такое место, прямо рядом с ивой. Тень, отбрасываемая деревом, должна скрыть рыхлую землю.