Морально нечестивый
Шрифт:
То, что казалось эротическим танцем, внезапно становится ужасным, когда он хватает ее за шею и бьет лицом об пол. С ее губ срывается хриплый звук, глаза закатываются назад. Мужчина, кажется, разочарован этим, поэтому он пинает ее ногой в живот.
— Вы должны меня извинить. — Он поворачивается ко мне, с отвращением качая головой, глядя на жалкую фигуру Аллегры на земле. — Где мои манеры? — Он вытирает пыль с рукавов своего костюма и улыбается мне.
— Давно не виделись, Каталина. Позвольте представиться.
Глава 28
Марчелло
— Нет, я рассказал
Что…?
Я слегка поворачиваю голову и осматриваю свое новое окружение. Больница… Я в больнице. Я чувствую боль в бедре. Один быстрый взгляд, и я вижу капельницу, подсоединенную к моей руке.
— Офицер, я думаю, это недоразумение. Он не собирался лишать себя жизни. Зеркало разбилось, и он получил травму. — Я слышу голос Сиси, и кажется, что она с кем-то спорит. Все еще дезориентированный, я поднимаюсь в сидячее положение, морщась от резкой боли. Я смотрю вниз и замечаю белую повязку на верхней части бедра. Это занимает мгновение, но потом я вспоминаю.
Она ушла.
Наблюдая за ее удаляющейся фигурой, я был не в лучшем расположении духа. Моя главная мысль была о том, чтобы все это прекратилось. Я не собирался убивать себя. Мне просто хотелось покоя, того спокойствия, которое может принести только боль.
Сидя среди осколков стекла, реакция была мгновенной бессознательной мыслью. Я сосредоточился на большем осколке и, обхватив его рукой, вонзил его себе в ногу.
Откинув голову назад, я закрыл глаза, наслаждаясь восхитительной болью; тем, как она заставила мой разум отключиться… забыть о ее испуганном выражении лица. Забыть обо всем. Когда боль грозила стать неощутимой, я убрал стекло, ожидая, что холодный воздух сделает жжение более сильным.
Не знаю, сколько я так простоял, но каждое мгновение приближало меня к тому состоянию головокружения, которого я так жаждал, когда даже простая задача — думать — становится невыполнимой.
Глубоко вздохнув, я очнулся от своей реальности. Каталины больше нет. Клаудии больше нет.
— Марчелло? — Ассизи зовет меня по имени, заметив, что я проснулся.
— Я в порядке, — прохрипел я, в горле пересохло.
— Что случилось? — она хмурит брови, глядя на мою ногу. Я не отвечаю. Что я могу ей сказать? Какой я подлый? Она, вероятно, все равно подозревает.
Медсестра заходит проверить капельницу и говорит, как мне повезло, что сестра вовремя вызвала скорую помощь, потому что я потерял много крови. Глаза пусты, я смотрю в небытие, внутри моей груди образуется пустота.
Я жив — снова. А ее больше нет — снова.
Медсестра продолжает говорить, но я ничего не воспринимаю. Только когда она потянулась к моей ране, вероятно, чтобы поправить ее, я вынырнул из этого состояния.
— Не трогайте меня! — кричу я, вздрагивая.
— Марчелло? — Сиси вмешивается, прежде чем извиниться перед медсестрой.
— Синьор Ластра, мне нужно осмотреть вашу рану, — добавляет медсестра, а я просто качаю головой.
Дезориентированный, я ищу выход. Я не могу здесь оставаться.
Левой рукой
Не обращая внимания на всех, я мчусь к выходу, мои мысли сосредоточены только на побеге. Я знаю, что плохо соображаю, но это не мешает мне спотыкаться, кричать на людей, чтобы они не трогали меня, пытаясь помочь.
Я смутно понимаю, что кто-то зовет охрану, и тут я вижу Влада.
Подняв на меня бровь, он качает головой. Мои ноги подкашиваются, и я опускаюсь на колени, мокрая вода стекает по бедру. Глаза Влада на мгновение дергаются, но он выставляет ладонь в виде знака «стоп».
— Убей меня, пожалуйста, — прохрипел я, агония в моей груди нарастала до неудержимого крещендо.
— Итак, Марчелло, что я тебе уже говорил? — он опускается передо мной на одно колено. Он смотрит через мое плечо и кивает.
— Пожалуйста, — продолжаю я, желая уйти. Выбраться из своей кожи и уйти от этих мучений, которые я сам себе создал. Я знал с того момента, как женился на ней, что она будет презирать меня, если узнает. Я знал, и все же продолжал — эгоизм, извергнутый моей грешной природой. Хоть раз я хотел чего-то для себя, зная цену, которую заплачу в конце. И вот она — расплата; и, как трус, я не могу противостоять инферно, которое сам же и разжег.
— Если ты когда-нибудь умрешь, то не от моей руки. — Он щелкает пальцами передо мной, пытаясь привлечь мое внимание. Я хмуро смотрю на него, мое понимание заторможено.
— По… — Я собираюсь сказать, когда кто-то вонзает иглу в мою шею. Эффект почти мгновенный: мои конечности становятся легкими.
Я все еще в сознании, но руки хватают меня за тело.
— Как получилось, что ты оказался здесь? — спрашивает Сиси.
— Скажем так, я услышал через виноградную лозу, что кто-то попал в беду, — замечает Влад.
Их голоса становятся просто эхом, когда я окончательно теряю сознание.
Неделя спустя
— Приятно видеть тебя бодрым. — Влад опустился на сиденье рядом со мной. — Ты арендовал всю эту церковь, или как? — говорит он, осматривая пустые ряды.
— И тебе привет, предатель, — напряженно отвечаю я, сжимая в кулак четки, которые держал в руках.
Я с трудом выбрался из больницы и сумел отговорить врачей от моей смерти. Вместо этого я согласился на еженедельные сеансы терапии. Сколько бы я ни пытался им рассказать, они не верили, что это не было попыткой самоубийства.
Только вчера у меня была первая встреча, и она прошла настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Я лишь немного рассказал терапевту о своих проблемах. В конце сеанса врач в упор спросил меня, нужна ли мне вообще помощь, потому что мое уклонение никому не помогло. Уходя, я сказал ей, что если я буду более правдивым, то мне придется убить ее.