Морально противоречивый
Шрифт:
— Сиси, — хриплю я, мое тело уже готово к ее ласкам, мой член напрягается, чтобы привлечь внимание, пока мои глаза греются в ее славе.
Я был создан, чтобы поклоняться этой женщине.
В этом нет никаких сомнений. Не тогда, когда мои колени слегка дрожат, уже желая встать перед ней на колени и оказать ей то уважение, которого она заслуживает.
Она — единственная во всей вселенной, кто может поставить меня на колени, и о, но я с радостью упаду. Ради того, чтобы попробовать ее,
Она двигается, ее ноги почти скользят по мраморному полу, ее длинные, тонизированные ноги сгибаются и еще больше подчеркивают ее фигуру.
Черт!
Она окунает пальцы ног в кровавую воду, ее губы подрагивают, когда она одобряет температуру. Затем, медленно, маняще, она начинает опускаться, кровавая вода встречает ее кожу и окрашивает ее.
Я смотрю, как загипнотизированный, как она погружается в воду, пока ее волосы не наливаются кровью, светлая блондинка становится розово-красной.
Поднявшись на воздух, она поднимает на меня бровь, пробираясь через воду, чтобы добраться до меня. Все ее лицо теперь красноватое, не похожее на мое, и я чувствую желание схватить ее и притянуть к себе.
Просто поглотить ее.
Но сначала мне нужно увидеть, насколько она зла на меня.
— Сиси, — начинаю я, но она кладет палец на мои губы, подходит ко мне сбоку и прижимается к моему горлу, ее нос двигается вверх и вниз по поверхности моей шеи в мягкой ласке. Я замираю, не зная, как реагировать.
— Ты был непослушным, — шепчет она мне на ухо, ее зубы ловят мочку, когда она покусывает мою кожу.
— Черт, Сиси, — простонал я, — ты не можешь говорить такие вещи. Особенно в таком виде, — говорю я ей, мой голос напряжен.
— Какие? — спрашивает она, откидываясь назад, чтобы опустить на меня свои красивые ресницы, ее глаза мерцают скрытым смыслом и озорством.
Распутница.
Я обхватываю ее рукой за талию, прижимая к себе. В два шага я прижимаю Сиси к стенке бассейна, ее ноги раздвинуты, она обхватывает меня, ее киска трется о мой член.
— Ты очень хорошо знаешь, моя маленькая соблазнительница, — говорю я ей, мои пальцы впиваются в ее щеки, когда я поднимаю ее голову, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Ты — воплощение греха, — дыша на ее губы, я провожу рукой по ее шее, ключицам, прежде чем провести кончиками пальцев по ее соску.
Она задыхается, быстро переводит дыхание, когда ее глаза обращаются ко мне.
— Как ты сюда попала, Сиси? — Я наклоняюсь к ней, пока мы не оказываемся на расстоянии одного дыхания друг от друга. Она не отводит взгляд, вызывающе глядя на меня.
— Через дверь, — пожимает она плечами, на ее губах появляется намек на улыбку.
— Сиси, — поднимаю я бровь. — Эта конкретная дверь защищена
— И чья это вина, — начинает она, подходя еще ближе, ее язык высовывается и проводит по моим губам, проскальзывая мимо моей щеки, чтобы прошептать мне на ухо, — что пароль — это мой день рождения?
Я слышу веселье в ее голосе, и мои собственные губы подрагивают.
— Хм, я виноват, — говорю я, возвращая ее обратно к себе, положив большой палец ей на подбородок. — Но как ты нашла дверь? О ней знаем только Максим и я.
— Твой друг Максим может быть очень разговорчивым при правильном стимуле, — продолжает она, проводя ногтями по моей груди.
От ее прикосновений я теряю рассудок, особенно когда мне нужно держать себя в руках. Нарушение безопасности — это нарушение безопасности, независимо от того, кто нарушитель. А поскольку Максим едва говорит по-английски, мне еще более любопытно, как она получила эту информацию.
— Что ты сделала, Сиси? — спрашиваю я с серьезным выражением лица. Внутри, однако, меня почти переполняет гордость.
Она единственная в своем роде.
— Я просто подробно описала какую-то процедуру из учебника анатомии, — улыбается она озорно. — Ты развратил меня, — соблазнительно говорит она, перебирая пальцами по моей груди. И чтобы показать мне, какая она распутница, она приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы. — Он мне много рассказал. Все твои секреты, — нахально шепчет она, и мои глаза расширяются от ее слов.
— Сиси! — я стону, закрывая глаза, мои уши наслаждаются звуком русского языка на ее губах.
— Я выучила. Немного, — она слегка краснеет.
— Для меня? — спрашиваю я, невероятно удивленный. Я никогда бы не подумал, что она приложит столько усилий ради меня.
Она кивает.
— Я хотела иметь возможность сказать тебе, что люблю тебя, на твоем языке, помимо всего прочего, — продолжает она, и мои губы расширяются в улыбке.
Зная Сиси, помимо всего прочего, она не хочет оставаться в стороне, ее врожденное любопытство неутолимо.
— И? — спрашиваю я, умирая от желания услышать слова.
Она хлопает ресницами, облизывает губы, прежде чем сказать. — Возможно, я скажу тебе. После того, как ты расскажешь мне, что все это значит, — она указывает на комнату с кровью. Поджав губы, она ждет ответа.
— Это… сложно, — отвечаю я, не зная, как много я должен ей сказать. Потому что если она все узнает… Я не знаю, как она на это отреагирует.
— Это не так, — она качает головой, ее зубы выглядывают, когда она прикусывает нижнюю губу. — Мы вместе, — говорит она, улыбка тянется к ее губам, — ты обещал, что будешь доверять мне. Больше никаких секретов.