Морально противоречивый
Шрифт:
Проклятье!
Мое зрение затуманивается, и, хотя я знаю, то, что я вижу, являются ложью — миражом, но я не могу не сомневаться в себе.
Мои руки липкие, и пот, прилипший к пальцам, напоминает сочащуюся кровь, окрашивающую их после каждого убийства.
Осознав, что я иду по пути невозврата, я быстро выхожу из комнаты, надеясь, что Сиси не заметит моего отсутствия.
Возможно, я не хочу этого признавать, но я все еще представляю для нее опасность, и я никогда не сделаю ничего, что может причинить ей вред.
Я уже причинил ей столько боли, что хватило
Поскольку я покинул Перу раньше, чем ожидалось, мне пришлось отказаться от некоторых лекарств, прописанных Эль Вьехо. Вместо этого он дал мне несколько рекомендаций о том, как взять мои приступы под контроль.
— Пойми источник, и ты узнаешь ответ, — загадочно сказал он.
Но понять источник не так-то просто, когда человек не может его вспомнить.
Сны и воспоминания о времени, проведенном с Майлзом, дали мне некоторое представление о том, что там происходило. Он пытался сделать из меня идеальную машину — убийцу, и поэтому я могу только представить, каким тренировкам, как умственным, так и физическим, он меня подвергал. Конечно, мои шрамы показывают одну сторону истории, и, учитывая то, что я помню сейчас, я убежден, что большинство из них — результат его попыток приучить меня к боли.
Я закрываю глаза, пытаясь отогнать воспоминания. Видеть себя прижатым к земле под весом какого-то склизкого человека определенно не способствовало улучшению моего настроения. Если уж на то пошло, воспоминания только усилили мою жажду крови, потребность убивать охватила мои чувства.
Я переставляю одну ногу за другой, пробираясь к подвалу. Я едва успеваю позвонить Максиму и попросить, чтобы он приготовил для меня комнату. Но с учетом того, что я шатаюсь от стены к стене, мои движения нескоординированы и вялы, а зрение меня подводит, сознание ускользает от меня, у него будет достаточно времени, чтобы привести все в порядок.
Чтобы применить учение Эль Вьехо на практике, мне пришлось немного импровизировать. Конечно, его совет понять происхождение моего спускового крючка и встретиться с ним лицом к лицу, вместо того чтобы пытаться избежать его, поставил меня перед дилеммой.
С тех пор как я увидел, что мои приступы делают с моим окружением, я всегда стремился контролировать их, избегая, насколько это возможно, смотреть на кровь — даже если это оказалось несколько затруднительным в моей профессии.
Тем не менее, я стал изобретательным, используя всевозможные методы пыток, которые гарантировали, что мои пленники прольют свои секреты, но не свою кровь. От ядовитых пауков и змей до муравьев-пулистов и плотоядных личинок — я нашел множество способов получить от цели то, что хотел, не поддаваясь на уговоры.
Тем не менее, держаться подальше от своего спускового крючка было не так уж эффективно, и я заметил это в последние несколько лет. Если раньше для того, чтобы заставить меня потерять себя, требовалось довольно много крови, то теперь достаточно увидеть пару капель, и я пропал.
Чем больше я пытался подавить себя, тем больше терял контроль.
Понять источник.
Я не могу его понять, если у меня нет воспоминаний о нем. Поэтому самый безопасный курс действий на данный момент — это поддаться моим вспышкам. Полностью принять их, когда они приходят, и позволить себе крушить все вокруг — разумеется, в контролируемой среде.
Поэтому я прибег к созданию собственной бойни. Если мой зверь хочет крови, то кровь он получит.
Наконец я добрался до подвала и, введя код, вошел в комнату.
Построенная в стиле римской бани, комната полностью выполнена из белого мрамора. По две колонны находятся с каждой стороны комнаты, удерживая вместе аркаду с расписным потолком — сценами военных действий и кровопролития. В центре находится только круглый бассейн, наполненный пресной водой из Миссисипи. Вся комната имеет дренажную систему, предназначенную для сбора всех жидкостей в бассейне.
И конечно же, как язычник, я не могу начать свой ритуал без жертвоприношения. Как только я вхожу в комнату, на меня набрасываются пятеро крепких мужчин, все они кричат и выкрикивают непристойности в мой адрес — вероятно, потому, что Максим похитил и запер их здесь.
Но как только я вижу цель, я больше не слышу и не вижу ничего, кроме реки крови, ожидающей меня, их трупы — высшая жертва.
И вот я двигаюсь.
Мои действия — чистый инстинкт: я бью, изворачиваюсь и снова бью, ловко уклоняясь от каждого удара, и тут же наношу свой. Двое мужчин быстро падают, а для остальных троих — это лишь вопрос времени. Танцуя в такт биению их сердец, я вкладываю всю свою силу в кулаки, нанося удар в адамово яблоко, и слышу, как ломается трахея, как сила моего удара отбрасывает его кости назад и перекрывает доступ воздуха. С придушенным вздохом он тоже падает.
Следующие двое — это уже совсем другое дело, я целюсь в жизненно важные точки, их глаза закатываются, когда они падают на землю.
Пыхтя, туман немного рассеивается, достаточно, чтобы я заметил нож, который Максим бросил в клетку из потайного окна в потолке.
Я быстро хватаюсь за рукоятку, перетаскиваю тела, пока они не оказываются на одной линии с маленькими дренажными трубами, моим лезвием перерезаю им горло и наблюдаю, как кровь стекает вниз, пока медленно не начинает двигаться к воде.
То же самое я делаю с каждым телом, располагая их перерезанные горла так, чтобы вся кровь собиралась в бассейне. Теперь все пять дренажных точек заняты трупами, сливающими свою жизненную сущность в мою яму.
В мгновение ока чистая вода становится мутной, кровь придает ей цвет. И медленно, очень медленно, ржавый цвет уступает место красному.
Еще больше крови заполняет бассейн, и я закрываю глаза, зрелище ласкает все мое существо.
В нетерпении я рву одежду по швам, практически ныряя вперед, кровавая вода ударяется о мою кожу и заставляет меня вздохнуть от удовольствия. Металлический запах переполняет мои ноздри, и я могу только стараться вдыхать глубже.