Море житейское
Шрифт:
ПРОЩАЙ, ИСПАНИЯ! Испания - вымечтанная страна отрочества и юности. Как я любил Испанию! «Арагонская хота», Сервантес, Лопе де Вега, Гойя, Веласкес, «Итак, Равель, танцуем болеро... О, эти пляски медленных крестьян. Испания, я вновь тобою пьян!», «Как ты думаешь, друг Санчо, не мало ли я свершил подвигов во имя прекрасной Дульси-неи Тобосской?» - «Думаю, чем мы сегодня будем ужинать». «Ночная стража в Мадриде», «Ах, как долго, долго едем, как трудна в горах дорога, лишь видны вдали хребты туманной Сьерры», Эль Греко, каталонцы, «Лиценсиат Видриера», Валенсия, Мадрид, Барселона, Саламанка, Кордильеры. музыка!
И вот, все это я к тому, что не бывать мне в
МОЛОДЯЩАЯСЯ ВДОВА, еще собирающаяся устроить жизнь, ухаживает за вдовцом: «Разреши мне поцелульку в щекульку».
– «Моя твоя не понимай», - отшучивается вдовец.
– «Чего понимать, Вася, хочется рябине к дубу перебраться».
– «Я тебе не пара, ведь я глухой, бухой и старый».
– «Сам сочинил?» - «Мне дублеров не надо».
– «Вася, от восторга падаю!» -«Дуня, у нас говорили: “Шестьдесят лет дошел, назад ума пошел”».
– «Вот именно! Ты молодеешь, Вася!» - «Дуся, я встал у стенки насовсем. Кранты.
Годен только на металлолом».
– «Не верю! Зажгу! Растоплю любое замерзание... А? У тебя что, Вася, насчет любови не работает чердак?» - «Да за мной босиком по снегу бегали».
– «Уже разуваюсь. О чем ты думаешь?» -«Думаю, что мне на поясницу лучше не горчичники, они ожгут, и все, а лучше редьку, всю ночь греет».
– «Всю ночь? Зови меня редькой, Вася».
ВСЕ-ТАКИ РАССТОЯНИЕ между католиками и православными (не в смысле церковном, тут пропасть, а в житейском смысле) меньше, чем расстояние между православными и протестантами. Католики хоть слушать могут. А протестанты считают, что нас надо учить. Это с их-то обезбоженностью. Ученость их к этому привела. Много захотели знать, рано состарились.
Ученость всегда на один бок. Всегда в самомнение, в возглас: высшая ценность - человеческая личность! Эти личности валяются то мертвыми, то пьяными по всем континентам. Высшая ценность мира - Господь, мир сотворивший.
УЖАСНАЯ ИГРА детства «В царя». Я и понятия не имел, что это идет из начала Новой эры. У римских воинов в Иудее была такая игра «В царя». Выбирали жребием «царя», исполняли его желания, а потом (ссылаюсь на монахиню, которая говорила о последних днях земной жизни Христа), потом убивали. Они так и со Христом поступили, когда над Ним издевались. Это и в Евангелии. Ударяли Его сзади, а потом глумливо спрашивали: «Прорцы, кто Тебя ударил». И мы в детстве так играли. Один становился спиной, другие, столпясь сзади, по очереди ударяли. Ударяли по левой руке, которую «осужденный» высовывал из подмышки правой. А ладонью правой он прикрывал лицо. Точь-в-точь как на пермских деревянных скульптурах. Ударяли и спрашивали: кто? Если угадывал, угаданный шел на его место. Иногда ударяли очень сильно. Счеты сводили или еще что. Да-а, как откликалось в веках.
СЕКРЕТ ПСЕВДОНИМОВ, может быть, в том, что евреям хотелось стать как бы своими для того народа, в который они внедрялись. Нет, не так, лучше: в котором они поселялись и за счет которого жили. «Мы не Нахамкесы, не Гольдманы, не Бронштейны, не Зильберштейны, мы Ивановы-Петровы-Сидоровы, не Фельдманы - Полевые, не Гольдберги -Златогоровы. Мы вас освободили от царя, мы ваши, мы такие, как вы, только работать руками не умеем, а все головой, головой, все соображаем, как вас, русаков, осчастливить. А вы такие неблагодарные,
НАТАША ПРИ МНЕ сочинила новое слово. Сидела, чистила ноутбук от всяких электронных микробов. «Вроде все, - говорит. Вдруг: -Нет, еще и это выползает. Это нам ни к чему. Это надо лечить. Надо тут, думаю, вот такую “лечилку” применить».
Слово «лечилка» я раньше не слыхал.
«ЧТО НИ ДУРНО, то и потешно, - говорила мама, очень не одобряя всякие намазюкивания на лицо.
– Соседка говорит: если с утра не накрашусь, так будто голая иду. Чего только не нашлепают на харю - прости Господи, лицо харей назвала. А как не назвать? Наштукатурят - лица не видно, будто скрывают то, что Бог дал. И совсем молодые, вот ведь! Старухи вроде как оправдывают себя: морщины мазью да пудрой скрываем. А что их скрывать? Мы их всей жизнью заработали, это награда. Ордена же не замазывают. И седина. Что плохого в седине?»
«Седина - это благородно, - поддакиваю я.
– В Ветхом завете: “Перед сединами встань”. И лысиной можно гордиться: умным Бог лица набавляет. А косметика эта вся - это даже богоборчество. Правильно ты говоришь: будто лицо скрывают. Господь дал тебе лицо, а ты его перекрашивашь. Вроде у тебя не лицо, а холст натянутый, а ты художник, по нему рисуешь. Или тащишь его с собой в салон красоты. Вот тоже и подтяжки эти. Срам».
«Лицо, глядишь по телевизору, молодое вроде, а шея как у старой курицы. И глаза тусклые. Уж как ни пыжатся».
Такой с мамой разговор о косметике. А еще о том, какие молодые глупые:
«Слышали с подружкой разговор старух. Они говорят: “Вот, дожили до старости, теперь как бы до смерти дожить”. Мы отошли маленько в сторону, расхохотались: чего это такое: умрут, да и все. Вот какие дуры. Старухи-то во много умнее были. И смерти нельзя звать, и умирать вроде пора».
СТАРЫЙ ПОЭТ - это как старик, который вяжет. Берет привычные спицы, начинает низать петли. И выходит носок.
АЛЬФРЕД НОБЕЛЬ, оставив денежки на свою премию для поощрения достижений в культуре и науке, одну науку из списка вычеркнул. Какую? Математику. Да, представьте, основную, фундаментальную, двигатель всего. А почему? Оказывается, за его женой ухаживал (и, пишут, небезуспешно) молодой математик. Так вот почему, понял я, не получил «нобеля» великий математик Игорь Ростиславович Шафаре-вич. Обидно. Но с другой стороны, тот-то ухажер-математик тоже премии не получил.
– ОДНА ОДЕРЖИМАЯ, это при мне было, я послушничал, приехала в наш монастырь, еле-еле (очень за нее просила родня) была допущена ко причастию. Причастилась, ее вырвало в ведро. А ведро вылили в помойку. Зима, мороз. Отец наместник узнал, меня благословил выдолбить всю помойку и вынести в мешках в реку. Архиерей узнал и действия архимандрита одобрил. Еще бы! Это ж причастие. Ох, я долбил, долбил.
– ВОТ, НАБЛЮДАЙ, кто как банки консервов открывает. Если какой верный муж, то открывает слева направо, а какой гулящий - справа налево. Я, говорит, имею право налево. Вот заметь.
– Да глупость все это!
– Конечно же. Но интересно.
ОГЛУШИТЕЛЬНО, ЯРОСТНО чихает. «Эх, продирает, эх, хороша у свата молодушка!
– Достает большой серый платок.
– Фильтр грубой очистки.
– Высмаркивается, достает белый платок.
– Фильтр тонкой очистки.
– Добавляет: - Чихание с утра - признак здоровья, чихание вечером - признак простуды.
– И еще чихает, и опять с присказенькой: -Здорово девки пляшут! От деда чихать научился. Он так чихал - у бабушки из рук кастрюля падала».