Морозные узоры: Стихотворения и письма

Садовской Борис Александрович

"Стемнело. День, что зноем парил..."

Стемнело. День, что зноем парил, Росой упал на берега. И соловей в кустах ударил, Рассыпав дробью жемчуга. Луна одежды голубые Прижала к ясному челу. Без сожаленья, без мольбы я Вперяю взор в ночную мглу. Что хаос тьмы, что ночи бездны, Когда душа, как сон, пуста! Угас, бледнея, призрак звездный, Увяли чистые уста. Не светлый облик идеала Лелею я в тиши ночей. Иной любви душа взалкала, Иная

страсть в груди моей. <1906>

СЕМНАДЦАТОЕ ОКТЯБРЯ

С высокого холста глядишь ты величаво, Земной Помазанник небесного Христа. Задумчиво чело, овеянное славой, Печальны строгие уста. Да, ты предчувствовал жестокую годину И знал: на родину накинутся враги. Из гроба слышал ты, как подступали к сыну Клятвопреступников шаги. Зачем доверился он их молве коварной, Как птичка, что сама летит дракону в пасть. Зачем он разделил с толпой неблагодарной Свою божественную власть? 1905

"Я болен. Лампа, ночь… В печали одинокой..."

Я болен. Лампа, ночь… В печали одинокой Мгновения журчат, как вечная вода. Седого месяца полуслепое око… О, одиночество! Везде, всегда! Снопом лучей в глаза мне хлещет лампа, А где-то там, вдали, твой детский профиль спит. Перед тобой в огнях, гудя, зияет рампа, И сыплются венки, и занавес шуршит. Но ведь и ты, дитя, мне далека душою: Моя любовь к тебе – холодная звезда. Пусть любишь ты меня – я сердцем не с тобою. О, одиночество! Везде! Всегда! <1906>

"Жуки залетели вечерние..."

Жуки залетели вечерние, Гудя золотыми струнами. Закат под багрянцем и чернию Овеян тяжелыми снами. Мигает зарницей горючею В нем призрак, немой и могучий, На сердце подавленном тучею Тоска ненасытней и жгучей. И волны со скалами лижутся, В печали томясь бесконечной, И ночь, что медлительно движется, Мне ночью мерещится вечной.

ЯЛТА

Едва на небе черном Блеснут узоры звезд, Спешу по склонам горным От опустелых мест. Мой путь в огнях и блестках Вдоль улицы-тропы. Оркестры на подмостках, В аллеях гул толпы. Помедли, незнакомка, Присядем на скамью. Ты засмеялась громко, Ты руку жмешь мою. И вот под небом черным Мы от веселых мест Спешим по склонам горным, Безмолвие окрест. И музыки не слышно, И море не шумит, А бархат неба пышно Алмазами расшит. 1908

ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ

(После «Всех напевов»)

Орел! над пасмурным болотом, Где с шипом гады в клуб свились, Вознесся ты широким взлетом В свою заоблачную высь. Упорно гордые усилья Прорвали вихрь смятенных бурь, И вот – свободный, ты в лазурь Простер задумчивые крылья. Оттуда, с

тверди голубой, Ты сыплешь свой победный клекот, И дальней бури стихнул рокот, Бессильно ропщут над тобой Пучины хаоса глухие, И, осенив тебя венцом, Склоняются цари – стихии Пред заклинателем – певцом. 1909 <5 июня. Москва>

МИГ

Умей найти свой миг в пучине лет, В твоей душе он выжжет вечный след. Плывут года воздушной чередой, – В тумане их твой миг горит звездой. Он – Вечности застывшая струя, Жемчужина земного бытия. В часы тоски, в полночной тишине, Забытый миг всплывает при луне. Невызванный, непрошеный горит И мучает, и жжет, и говорит. Ни смысла в нем, ни тайны не ищи, Но познавая, жди и трепещи. Знай: веки не угаснет мига свет. Вовеки не угаснет мига след. <1909>

"В холодном блеске красоты..."

В холодном блеске красоты Сияла ты на пьедестале. Лишь, озарив твои черты, Живым огнем глаза блистали. Я видел строгие уста И стройно-мраморное тело. Непобедима и чиста Ты на меня с высот глядела. Но жизнь была затаена В груди прекрасной и холодной, Не отвечала мне она На зов мой страстный и бесплодный. Я ждал, что мрамор оживет, Что вспыхнет он, томясь и млея, Но холодна, как чистый лед, Стояла молча Галатея. <1911>

ЖЕРТВА

И ты под белою гробницей Обрел ненарушимый сон, Увенчан царственною птицей, Овеян шелестом знамен. Когда в тылу войны бесславной Всклубился бунт, как хвост змеи, Ты молча принял крест державный На плечи мощные свои. И вот теперь в гробу кровавом Тебя покоит тишина. Осенены орлом двуглавым, Сурово веют знамена. Блестят, как звезды ночью майской, Огни лампад, лучи венцов. Твое надгробье кистью райской Украсил Виктор Васнецов. Немым вопросам нет ответа. Но, умиляясь и скорбя, В час неизбежного рассвета Мы все ответим за тебя. 1911

П. И. БАРТЕНЕВУ

Халат, очки, под мышкою костыль, Остывший чай, потухшая сигара. А разговор живого полон жара, Свевает с прошлого столетий пыль. От детства возлюбя родную быль, Чуждался ты житейского базара И в наши дни безумства и угара Хранил московский быт и русский стиль. В стране теней и ты теперь далече. Но помнятся мне старческие речи, Лукавый взор и благодушный смех. Твой памятник – путь «Русского Архива», Где наши внуки будут терпеливо Бродить среди столбов твоих и вех. 1912