Морской волк. 3-я Трилогия
Шрифт:
Снова огромную помощь нам оказал генерал Андерс. Конечно, я и мой штаб в достатке получали информацию о противнике — но этот храбрый поляк был ценен тем, что хорошо знал врага изнутри. Немецкая бригада «Бейрут» — это прежде были «русские» части Французского Иностранного Легиона, пополненные немцами, но сохранившие значительное число белоэмигрантов, которых, по приказу Сталина, было запрещено брать в плен. Это же относилось и к 3-й казачьей бригаде, укомплектованной эмигрантами и перебежчиками. Что до прочих войск, то 575-я дивизия — это были в большинстве фламандцы, а 576-я — французские каталонцы, у них не было ненависти к Британской империи. Как командующий войсками заявляю, что у меня не было в реальности намерения уступить фронт на Канале русским — обращение к немецким войскам за моей подписью
Положение Еврорейха в Средиземноморье к тому времени было уже безнадежно. Хотя под его контролем еще оставался юг Италии, Сицилия и острова в западной части Средиземного моря, единственная связь с Германией могла осуществляться лишь через порты южной Франции, находящиеся под угрозой русского вторжения, причем восточная часть этой коммуникации, с потерей Крита и Кипра, также была чрезвычайно уязвимой. Элементом неопределенности было поведение итальянских войск на удаленных театрах — как известно, к тому времени уже было две Италии: северная коммунистическая и южная, тогда еще пребывающая под властью дуче, но уже наличествовали монархическо-офицерские круги, дружественные Британии и готовые взять власть. Это относилось и к Пятой итальянской армии, находящейся в Александрии и Каире — и если сам ее командующий, генерал Гуццони, и большинство его офицеров были настроены явно проанглийски, то этого нельзя было сказать про их солдат, весьма возмущенных против немцев после событий в Ватикане. Исключительно разумная политика Гуццони удержала его людей от бунта, к которому подстрекали коммунисты — много позже генерал сказал мне, что «ежечасно ожидал быть поднятым на штыки и был несказанно рад приходу британцев».
Четвертого апреля британская армия торжественно вступила в Каир, приняв почетную капитуляцию немцев и итальянцев. В Дамаске прошли предварительные переговоры с русскими о разделе зон оккупации — после прений, было установлено, что до решения международной конференции в русской ответственности остаются Палестина, Ливан, Сирия, северная часть Ирака, Британия же контролирует Иорданию, Египет, Ирак южнее Эн-Насирии. Неожиданным камнем преткновения стал вопрос об обмене пленными — русские настаивали на выдаче им всех, уличенных в военных преступлениях, совершенных на Восточном фронте, как и «предателей»-эмигрантов, а также итальянцев, кто пожелает вступить в коммунистическую армию Тольятти, и греков, разоруженных и интернированных нами за сочувствие ЭЛАС. Компромисс был достигнут — при условии, что и русские возвращали нам всех пленных поляков (на этом пункте настаивал Андерс).
Всем, кто смеет обвинить меня в нарушении слова, следует внимательно прочесть текст моего обращения 1 апреля. Где сказано, что британская сторона дает гарантии германским военнослужащим — и этот пункт был соблюден, ни один немец не был выдан русским на расправу! В английском тексте написано четко и однозначно — а не «ко всем, находящимся под германским командованием», как приводится в иных источниках, претендующих на истину! Тем более не каким-то эмигрантам обвинять во лжи меня, члена Британского королевского дома! В конце концов, русские находились в своем праве — поступить с изменниками по собственному усмотрению и своему закону.
Впереди еще было освобождение Индии от японской оккупации. И восстановление британского владычества там, где оно было временно утрачено. Даже если времена колониальных империй уже прошли — лишь нам, в Лондоне, решать, кому, как, когда и в каких пределах можно предоставить свободу. Ради блага мировой цивилизации — и диких народов, не способных к самостоятельному управлению.
Капитан Юрий Смоленцев
Он
Обсудив, решили, что спасение Его Святейшества Папы трудно, но возможно.
Точно установлено, что немцы Папу держат в тюрьме на острове Санто-Стефания, той самой, где Маневич был. Интересно, это наш «друг» Рудински инфу слил или святые отцы раскопали? Здесь, в Италии, Католическая Церковь — это та же мафия, только гораздо круче: и мощнейшая агентурная сеть, от которой наш отец Серджио, а через него и разведотдел Четвертого Украинского детально знает все, что происходит за линией фронта, включая фамилии и личные качества командиров врага; и диверсанты — тут, правда, с нашей помощью, наш осназ уже на ту сторону ходит, причем со «святыми» проводниками, фронт в горах — это понятие условное, а места довольно обжитые. Но вот на Санто-Стефанию даже святым отцам проникнуть сложно, поскольку немцы оттуда весь итальянский персонал вытурили. Так что, неужели наш немецкий приятель слово держит?
Хотя подробнейшая карта острова и тюрьмы — все помещения на всех этажах нарисованы — это точно церковники. Маневич в положении заключенного не мог всего видеть — а тут явно кого-то из служивших там опрашивали, и наверное, не одного. И еще полгода назад, поступи нам приказ нашего товарища Этьена оттуда вытащить, не было бы проблем — взвод полицаев в охране нам никакой не противник: тихо подплыли, высадились, всех перебили, кого надо взяли, ушли. Но теперь там гарнизон, полная рота СС и зенитная батарея! Мы бы все равно прошли бы и взорвали что надо — но вот отход с Папой на руках, не имеющим нашей подготовки, при неподавленном гарнизоне, это фантастика! А фрицев там — полтораста рыл эсэсманов, сто тридцать по уставу на зенитной батарее, ну и, наверное, еще тыловой хозвзвод есть, повара, электрики, сантехники — должен же кто-то и обеспечивать «коммуналку»? Итого триста голов. И тихо вырезать их всех — такое бывает лишь в Голливуде.
Остров, почти круглой формы, пятьсот метров в диаметре. Высокий, как кулич, с одной стороны — берег обрывом, высотой метров сорок-пятьдесят, без альпинистского снаряжения не подняться, с другой более пологий, но все равно удобных спусков к воде мало. Главное здание похоже на подкову — трехэтажное, с плоской крышей, окружено рвом, все выходы через административный корпус, замыкающий у «подковы» концы. Вход внутрь — последовательно, через трое ворот. Часовня — внутри двора. Еще одно здание напротив — казарма стражи. Чуть в стороне — дом директора тюрьмы. И все.
С интересом разглядываю «предположительную» схему охраны и обороны острова, что устроили бы там наши на месте немцев. Тяжелые зенитки в центральной части острова, круговой обстрел, могут сработать и за батарею береговой обороны. Двадцатимиллиметровые флаки втащены на крышу «подковы», как и прожекторные посты, и антенна приданного «вюрцбурга». По краю плато проволочные заграждения, мины, траншеи полного профиля, дзоты. Замаскированные «секреты» внизу, у самой воды, за линией противодесантных заграждений.
— Бред, — сказал Маневич, — ну не может там быть такого! Я помню, там же пристани нормальной нет — когда меня туда везли, с пароходика в лодку высаживали, от берега метрах в двухстах, и после, когда причалили, с камня на камень прыгать пришлось, пока до земли добрались. Пресную воду в бочонках таскали на руках по очень крутой тропе. А когда на свидание приезжали с материка, то пароход их высаживал на пристани соседнего островка Вентотене, а уже оттуда лодкой, за свой счет. Стандартная зенитка ахт-ахт весит пять тонн, и втащить ее наверх — это работа воистину каторжная. Можно, конечно, но при очень большом желании. Станут немцы так надрываться? Двадцатимиллиметровка полегче, но и ее наверх поднимать придется буквально на руках, ну если только тягач наверху поставить, и тросом, вот только тягач наверх втаскивать надорвешься! И сколько помню тюремное здание, внутренние коридоры и лестницы там очень узкие, по ним протащить на крышу что-то громоздкое нельзя. И снаружи тоже сложно, чтобы тросом и лебедкой поднять — ров и внешняя стена помешают. Когда тюрьму строили, камень здесь же рубили — никогда не доставляли на остров извне ничего тяжелого и громоздкого. Откуда там возьмется батарея?