Московские каникулы
Шрифт:
– Дело ясное, – усмехнулся майор, – шпионка!
Шпионка со всей осторожностью поднялась по корявой Гришиной лестнице, на лестничной площадке было темно, нащупала звонок.
Отворила Дуся:
– Входите, пожалуйста, мы иностранным гражданам всегда рады и иностранным собакам тоже! Только вашего Гриши нету! На работе он. Есть хотите?
– Очень хочу! – искренне призналась Лучана, и Дуся похвалила ее за искренность:
– Молодец, так и надо, без антимоний. Следуйте за мной! Нет, обождите, стойте
Дуся исчезла, растворилась в коридоре, в котором тоже было темно, и возвратилась неся тапочки:
– Вот, снимайте туфли, надевайте шлепанцы, оставляйте инфекцию при входе!
Лучана не посмела ослушаться. Потом прошли в светлую Дусину комнату, Дуся увидела сенсационный наряд Лучаны и захохотала:
– Где же это вы такой прикид отхватили?
– Что значит «прикид»?
– Это значит костюмчик!
– История длинная, я расскажу, только…
– Поняла, – перебила Дуся, – только сначала суп, и вам, и ему, – погладила собаку и заторопилась на кухню за супом.
Гриша возвратился домой приблизительно часа через два. Отпер входную дверь и услышал заливистый женский смех, и тотчас возле него запрыгал, залаял Сюрприз. Никто так не встречает, как собаки. Дело тут в том, что при встрече нет у них ни задних, или, вежливее сказать, потайных, мыслей, ни деловых соображений. Они просто рады, и все.
Гриша поставил сумку с покупками в комнату и поспешил к Дусе. Здесь резались в карты.
– Мы играем на интерес! – сообщила Дуся.
– У нее интерес жулить! – прокомментировала синьора Фарини.
– Она всегда мухлюет! – Гриша не сводил глаз с синьоры. Оранжевая куртка на ней была, а брюк – брюк почему-то не было. Колготки еще оставались…
– Не всегда! – с улыбкой заметила Дуся. – Хотя помухлевать в картишках – это кайф!
Лучана перехватила настойчивый Гришин взгляд:
– Ты бросил меня на улице одну, и я, назло тебе, потрясающе провела время, зато здесь Дуся выиграла у меня брюки, и туфли тоже! Что ты так смотришь? Разве у меня кривые ноги?
– У тебя призовые ноги! Их можно показывать на выставке отдельно от всего остального. У тебя длинные ноги, не толстые и не тонкие, именно такие, какие нужны белому человеку, и черному тоже, и желтому. А твой пролетарский жилетик мне определенно нравится. Он снимает наше социальное неравенство! – Гриша пришел в превосходное расположение духа. Гриша нагнулся к креслу, где лежал Дусин выигрыш, рывком схватил брюки и туфли.
– Это мое! – нарочито заныла Дуся. – Я это выиграла!
– Пошли домой! – Гриша позволил себе обнять Лучану за плечи. – Надо отметить то обстоятельство, что ты не забыла мой адрес!
Лучане оставалось согласиться:
– Да, у меня прекрасная память на адреса!
Дуся оживилась:
– И меня приглашают на тусовку?
Ответ Гриши был лаконичным:
– Нет!
Дуся пригорюнилась:
– Так предают старых друзей ради каких-то длинных ног! Ноги важнее дружбы, где твоя совесть, Григорий! – Но ее слов гости
– Странно устроен мир, мне кажется, что я давно живу в твоей комнате, и мне хорошо!
– Сейчас это твоя комната! – уточнил Гриша.
– Боишься, что я не отдам сто долларов? – сощурила глаза Лучана, а Гриша вспылил:
– Прибью!
– Все, не буду… Буду отчитываться. Значит, ты бросил меня одну, сначала у меня от тоски крыша поехала, потом обратно приехала, потом мы с Сюрпризом нашли ларек, где продавали хот-доги, мы наелись хот-догов…
– Нет, это так здорово, что ты здесь! – вырвалось у Гриши. – Знаешь, я весь издергался, как ты там одна блуждаешь, у меня от переживаний даже случился инсульт, и врач дал мне бюллетень.
– Если ты думаешь, что я стану за тобой ухаживать, – то предупреждаю: я не сиделка! Это ты за мной ухаживай! А инсульт – это по-итальянски оскорбление. С меня хватает, что муж все время лечится и я с головы до ног в его разноцветных таблетках!
– У тебя есть муж? Я надеялся, что про мужа ты выдумываешь!
– Разве я похожа на старую деву?
– Зачем тебе муж?
Лучана подхохотнула, этот разговор ей безусловно нравился:
– Сама не знаю.
– Выкинь его из головы!
– Не хочу выкидывать, он мне еще пригодится!
– Ладно, твоим мужем я займусь! – пообещал Гриша. – Продолжай!
– Ты меня сбил твоим инсультом, на чем я остановилась?
– Ты остановилась на хот-догах, – подсказал Гриша.
– После них я решила изменить итальянский имидж, жилет от Нины Риччи продала…
– Надо было сказать – загнала, – поправил Гриша.
– Загнала, шляпу выбросила, купила этот оранжевый не знаю что, в Риме такой не купишь ни за какие деньги!
– Жалкая провинция – твой Рим! – посочувствовал Гриша.
– Потом мы побывали в итальянском посольстве. Нас там встретили как родных. Поили кофе с пирожными…
– Сюрприз тоже пил кофе?
– А то как же! Все собаки обожают кофе, не знаешь элементарных вещей! После посольства я нанесла визит нашему знакомому полицейскому начальнику, он был в восторге, что снова меня увидел!
Гриша, который до этого слушал шагая по комнате взад и вперед, присел на край постели:
– Подумай, Лучана, вот ты обитала в Риме…
– Обитать – итальянский глагол. Нет, правда, abitare – жить.
– Потом бац, ты в Москве, и я тебе поперек дороги. И невероятная везуха – тебя не пускают в гостиницу. Да здравствуют наши идиотские порядки, они же беспорядки!
Лучана приподнялась и посмотрела Грише в глаза, в упор посмотрела:
– Ты мне признаешься в любви, это так?
– Около того.
– Около любви, – вздохнула Лучана, – подобное у меня впервые, но это, наверно, тоже неплохо?
– Мы когда-нибудь выпьем? – Гриша взял сумку, которую только что принес, и принялся доставать из нее бутылки.