Мой дом

Коротунов Михаил Викторович

Однажды зимой в мороз я тащил очередную партию картошки домой. Лицу, особенно ушам, доставалось от кусючего мороза. Наконец, я решил опустить ушки шапки, предварительно потрогав свои уши. Мочки ушей были тверды как камень. Я нахлобучил шапку поглубже и зашагал быстрей. Уши начали оттаивать, и это причиняло невообразимую боль. Дома, едва я снял шапку, уши упали мне на плечи. Они стали мягкие и большие, как у слона. Хорошо, домашние натерли их гусиным жиром и привязали бинтами к голове. Было страшно представить, что они возьмут и отпадут совсем, или останутся такими большими навсегда. Но все оказалось не так печально.

С музыкой мне фатально не везло. Кроме того, что приходилось таскать на занятия свой кларнет, меня сопровождала куча других неприятностей. Сначала ничего не получалось с извлечением чистых звуков, но приноровившись, я стал с завидной

легкостью играть разные Адажио и Андантины. Когда через сорок лет я перелистал свой учебник, я очень засомневался, играл ли я такие сложные вещи, как танец индийского гостя. Но пометки карандашом над непонятными теперь значками утверждали, что таки играл. Мой портрет висел на доске почета среди других отличников. Правда, пришлось помучиться с фотографом, который все перекручивал инструмент так, как ему бело выгодно, я же возвращал его на место, как надо. Мой учитель работал в музыкальной школе директором, и это обстоятельство сыграло со мной злую шутку. Грянули выпускные экзамены. В зале для прослушивания среди цветов сидела строгая комиссия, а нарядные педагоги торжественно заводили очередного выпускника и представляли почтеннейшей публике. Я по началу не очень переживал, поскольку мой учитель поехал в область, но к моему выходу, конечно же, вернется. Но время шло, ученики с разной степенью мастерства исполняли свои концерты, провожались педагогами домой, а я все стоял и ждал. До самого последнего момента я не верил, что директор не приедет. Как? Это же его ученик! Он же обещал! Но вот зашел предпоследний исполнитель, комиссия начала потихоньку собираться, а учителя все не было. Вышла Зинаида Яковлевна, с которой не получилось стать пианистом.

– А ты почему домой не идешь?

И тут меня потрясла истерика. Никому я был не нужен, ни учителю, ни всей школе, ни этой комиссии. Было от чего разрыдаться. Коридор наполнился людьми с цветами, в нем стало вмиг тесно, и совсем некстати ревел какой-то мальчуган. Зинаида Яковлевна как-то уговорила всех вернуться и прослушать меня, но бывший отличник раз и навсегда решил порвать с музыкой.

К тому времени в мире появился в свободной продаже магнитофон. Порядок поквартирного приобретения очередной модной вещи был нарушен. Первым обладателем магнитофона стал дядя Слава, сантехник из седьмой. С раннего утра до позднего вечера двор раздирала увертюра к фильму "Земля Санникова". Надо ли объяснять, почему родители на мой пробный шар наотрез отказались от идеи приобрести магнитофон. Еще и отвалить за него пол зарплаты. Точку поставили проводы в армию Юрки из пятой квартиры. Весь день и всю ночь раздавалась " Sunny" группы Бони М, чем практически навсегда меня отвадили от этого ансамбля.

Мы по-прежнему часто бывали в гостях. Или гости приходили к нам. Дядя Кима, который майор, а не тот дядя Кима, что живет через стенку, удивлял разными штучками из самых разных областей жизни. То предложит консервированных креветок, слоями лежащих в банке, с лапками и усиками, в мягких теперь панцирях. То покажет выкидной ножичек производства городской зоны. То медали, ордена на парадном кителе. Оказалось, он был противотанкистом и получил орден за подбитый танк. Мне было совсем не понятно, война шла столько лет, а он подбил только один танк. Тогда он уточнил, что по закону ему полагалась звезда героя, потому что он подбил советский танк. Теперь все вообще пошло кругом. И дядя Кима пояснил, что это был бывший советский, брошенный где-то танк, который немцы использовали, намалевав большущую свастику на его башне. А у самих немцев танки были тьфу! С тонкой броней, слабой пушкой. Вот они и пользовали советские Т-34 и КВ. Услышанное никак не вязалось с грозными фашистскими танками в наших фильмах, которые лавинами шли на горстку бойцов, и подбить их можно было только большой гранатой, с которой надо было геройски прыгать прямо под гусеницу. Но, сделав скидку на то, что разговор был после крупного застолья, мы поспешили на тему о том, как дядя Кима познакомился с тетей Беллой. Это было куда как понятней, чем вопрос трофейных танков.

А познакомились они так. Дядя Кима приехал со службы на Сахалине в отпуск в Харьков, где и встретил тетю Беллу. Мгновенно женившись, поскольку отпуск заканчивался, он поехал с молодой женой назад. Пошел на службу, а тете Белле заказал накрыть стол, чтобы познакомиться с товарищами. Вот тетя Белла пошла на базар с мыслью о том, чем бы таким удивить сослуживцев мужа. И тут видит огромных камчатских крабов с огромными клешнями. Лучшего стола ей не

накрыть, подумала она. Купила сколько-то штук, запихнула в авоську и пошла домой. Вредные крабы все никак не хотели попасть на стол и цеплялись своими ужасными клешнями за капроновые чулки тети Беллы. Что было делать? Она вытряхнула крабов из авоськи, поотрывала им длинные клешни, а корпуса загрузила обратно. Дома тщательно выварив крупные панцири стала укладывать на тарелки и сервировать стол. К приходу новых знакомых все было готово, но гости никак не могли взять в толк, чем же угоститься. Ну откуда тете Белле знать в Харькове, что едят только клешни краба, ведь живых крабов она отродясь не видала. Это уже когда мы бывали у них в гостях, она поражала нас изысканными кушаньями, а тогда... все только начиналось. Единственным темным пятном для меня была их дочь Наташа. Отличница, послушный ребенок. Бери с нее пример, говорили мне родители. Но, она же девочка, парировал я.

Как-то внезапно девчонки вытянулись и я с неудовольствием заметил, что Людка из восьмой стала на голову выше меня. Вообще, все во дворе быстро взрослели. Ребята в раннем возрасте уже имели представление о том, кем будут в этой жизни. Тем, кому повезло с родителями, мечтали быстрее отдать долг родине, отслужив армию и поступить в горный техникум, а затем получить место горного мастера ВТБ на одной из шахт. Они знали, что через год, два, если все будет в порядке, перейдут на добычной участок, и получат власть над рабами, то есть рабочими. А еще через год, два власть над людьми умножится. И еще через год, два станет абсолютной над сотней с небольшим шахтеров. У кого не было шансов стать во главе коллектива, шли в бурсу и оттуда опять же в шахту, транзитом через армию. Был еще вариант продолжить трудовую династию на химзаводе, но в доме химиков не было, все так или иначе с пеленок готовились работать на угле.

Все казалось логично, и работа на шахтах позволит завести семью, детей и спокойно попивать пивко в пивбарах, или водку в кабаках. Все были еще с детства одного мнения, что будущие жены обязательно будут лентяйки и изменницы, и потребуется регулярная профилактика в виде битья. Интересно, что друзья могли подбивать клинья к понравившейся кому-нибудь девчонке, и к ним на этот счет не было никаких претензий. Известно, что все жены слабы на передок и сами являются источником всякой беды в браке.

За модой запихивать всякие товары народного потребления в квартиры, пришла мода на похороны. В течение года, двух перехоронили всех бабушек. За этим последовала мода на инфаркты, большинство мужчин обоих подъездов могли похвастать новым приобретением. За инфарктами пришла мода на ранние шахтерские пенсии, дачи на шести сотках в труднодоступных местах за городом и следующей чередой похорон. Теперь уже из числа наших родителей.

Анна Захаровна вышла на пенсию, и оказалось, что она совсем выжила из ума, как и большинство психиатров. Она стала агрессивной, и в квартиру к ней попасть было решительно невозможно.

Тетя Катя из второй квартиры уже было в открытую жила с прежним мужиком, который по прежнему исчезал на пару лет в зону, а появившись, выходил из дому только потемному. Это мало ему помогло, труп его с веревкой на шее обнаружился в ставке. Долго таскали Алку, но, видимо, все, что нажито непосильным трудом ее маменьки пошло на пользу милицейскому начальству. Тетя Катя не выдержала такую передрягу и умерла. Алла срочно продала квартиру и смылась не весть куда.

Благополучная семья из третьей квартиры с треском распалась. Как только дети разъехались на учебу, начались громоподобные скандалы на почве измены, и вскоре квартира была продана, а жильцы исчезли. Теперь в первой, второй и третьей квартирах расположился магазин компьютерного железа.

Иван Сергеевич из четвертой умер, а Коля уехал в военное училище.

Дядя Коля из пятой вдруг не здорово потолстел, забюллетенил и умер. Юрка ушел в армию, Светка замуж.

Шестая квартира сменила хозяев. Шумаков старший пошел к цыганам, у которых даже дворовой собаке в будке были вставлены золотые зубы. За сто грамм с горбушкой дядя Вова убирал двор, помогал, чем мог и где-то под забором загнулся. Вовка младший работал монтером связи. Говорят толковым, но пил, подражая отцу. Был нелюдим и зол на весь мир. Младшего брата Андрея похоронили после первой же производственной практики. По привычки он начал басить на танцплощадке, возникла драка с местными, но брата рядом не оказалось, и он получил за гонор под первое число, а после кто-то ткнул его ножом и попал в сердце. Виноватых не нашлось.