Мой муж – мой босс?
Шрифт:
— В бочку? — округляю глаза и едва сдерживаюсь, чтобы не начать хихикать. — Тоже мне Диоген!
— Но-но! — грозит пальчиком. — Это был очень удачный наблюдательный пункт. Я видела как Семёныч и его брат-близнец…
— Семёныч! — сердце вздрагивает от жуткого воспоминания. — Он…
Лампа сводит к переносице свои идеальные брови:
— Ну что за манера перебивать? Слушай и сама всё поймёшь!
— А ты быстрее рассказывай! Переходи к сути!
— Цыц! — командует эта уменьшенная копия тёмного властелина. — Детали важны. Но если ты хочешь короче, то парни грузили
— Реквизит?
— Да, самый настоящий театральный реквизит. А когда они отлучились — я вышла из укрытия и пробралась в фургон. Оказалось, он просто набит разной аппаратурой: штативы, камеры, ноутбуки… И много ещё чего. Высматривать не стала. Скорее бросилась в комнату и сделала то, что надо было сделать сразу: залезла в интернет и нарыла всю информацию по этому Отдыхаю. И сказать, что офигела, значило бы ничего не сказать. Как думаешь, благодаря чему раскрутился этот телеканал?
Пожимаю плечами:
— Розыгрыши?.. — предполагаю самое очевидное. Хотя, как там говорил Давлат: очевидный ответ — неверный.
— Если бы, — вздыхает Лампа. — Реалити-шоу!
— Реалити?.. — неверяще переспрашиваю я.
— Ага… Снимали людей, как хомячков в клетке, и вывалили на экраны. Но обычная жизнь стандартна и скучна. А зрителю нужен экшн, интрига, драма… Зрителю нужно то, чтобы заставило его включить этот канал завтра, и послезавтра, и ждать с нетерпением трансляции… Поэтому Давлат придумал просто гениальную, как ему показалось идею: реалити-шоу в отредактированной реальности.
— В отредактированной? — повторяю я. — Это как вообще?
— Очень просто — сценарий придумывал сам Давлат. Разумеется, участник понятия не имел о том, что он где-то участвует. Но с ним вдруг начинала твориться редкостная дичь: то родня его не узнавала, то он просыпался будто в своей, но в тоже время не в своей квартире, то у него появлялись знакомые и друзья, которых день назад он не знал и близко. И очень скоро человек начинал верить в то, что происходило с ним. Есть у нашей психики такое свойство… Но самое ужасное — двое участников после того, как закончились съёмки, угодили в дурку… Шоу запретили. Официально. А неофициально… Неофициально возможностей куда больше. Например, устраивать закрытые просмотры в том же клубе. Думаешь, стриптиза ради туда ходят все эти денежные мешки?
Лампа права. Горько и безжалостно права. Люди такого плана обычно пресыщены. Их не заманишь в подобные заведения голыми девицами, вертящимися на шесте. Такого добра полно везде. Нужно особенное, изысканное лакомство. То, чего нет у других.
А ещё теперь многое становилось ясно. И фраза того блондина: «Именно вы нам подходите!» и россказни самого Давлата о кастинге невест. Он не невесту искал и не жену! Актрису! А вернее, подопытного хомячка. Не гнушался ничем! Даже лично поучастовать. Пособлазнять. Интересно, что он им показывал? И где в это проклятом доме камеры? В ванной? В туалете?
Как мерзко! Подумать только — меня всё это время разглядывала толпа извращенцев!
— Одного не пойму, — всё-таки выдыхаю, когда мысли перестают метаться, как рой растревоженных
— Не всех, — грустно вздыхает Лампа, — но некоторым достаточно намекнуть, что в случае отказа… отредактированная реальность случится и в твоей жизни.
— Насколько отредактированная? — спрашиваю, холодея.
— Однажды вы можете проснуться небеременной, Евлампия Сергеевна, и поверите в то, что вы всё придумали. Вы же умная женщина? Так я и знал…
Интонацию она передаёт очень похоже… Прямо слышу голос Давлата.
— Он бы не пошёл на это, — говорю, а сама не очень-то и верю.
— Прости, — горько вздыхает она, — проверять я не стала.
Понимаю и не злюсь. И я бы не стала. Хлопаю её по руке.
— Не кори себя. Лучше скажи, кто в этой корпорации зла настоящий. Из тех, кто гастролировал вчера?
— Только дедушка.
— Так я и подумала…
— А ещё Борис твой — он сорвался сразу, как ты упала… У него там в одну из ручек кресла вмонтирован раскладной костыль. Вот им он Давлата и отфигачил.
Молодец братишка у меня. В нашей семье родню не продают. Да и играть, врать и изворачиваться он всегда плохо умел. Не упади я — сам бы прокололся…
Ну что ж — нет худа без добра. И Семеныч, похоже, жив-здоров. Это определённо радует.
Решительно вскакиваю с постели, хотя от такого действия перед глазами летят разноцветные мушки, но настроя это не умаляет.
— И минуты больше не останусь в этом доме…
Лампа вздыхает:
— Не выйдет, подруга. Контракт, который ты подписала. Он не совсем брачный. Вернее, и брачный тоже. Но ещё это согласие на участие в шоу. И в случае, если ты вздумаешь соскочить раньше времени — грозит огромная неустойка. Вчера мне довелось видеть именно те бумаги, которые ты подписала, а не те, что мы читали тогда в кабинете…
— Что же делать? — мечусь по комнате, как загнанный в клетку зверь.
— Полагаю всё, для того, чтобы тебя уволили… — многозначительно произносит Лампа. — Лично твой муж, который, по удивительному стечению обстоятельств, теперь ещё и твой босс. Притом — дважды.
Уволиться, значит. Ну что ж, это мы легко. Но перед этим… отредактируем кое-кому реальность!
Но…что-то мы раздухарились и разоткровенничались. А если…
Оглядываю комнату в попытке понять, где спрятаны камеры.
— Думаю, — делюсь опасениями, — наш с тобой разговор зряшный. Они всё слышали…
— Не-а, — мотает головой она. — Камер тут нет. Во-первых, я ещё вчера облазила каждый уголок, а ты помнишь про нюх и глаз. — Усмехаюсь и киваю: драгоценный мой сыщик! — А во-вторых, Давлат сказал, что камер здесь нет, и я ему верю.
— Вот сфигали? — фыркаю.
— А с того, что это — его дом. И, думаю, здесь он собирался сохранить некоторую долю интимности. Да и тебя показывать всем домашнюю не хотел. Сказал, что съёмки были только в ЗАГСе, в его кабинете, в клубе… И то не везде и не всегда. Ты, по его словам, особый проект. Тот, в котором у него личная заинтересованность. Поэтому — камер нет. И мы с тобой говорили… без свидетелей, будь уверена.