Мой темный принц

Хантингтон Паркер С.

— Сейчас я тебя ударю.

— Не угрожай мне хорошим времяпрепровождением. Каждое твое прикосновение ко мне - это повод для праздника.

Я растянулась на ухоженной лужайке. На кончик моего ногтя приземлилась божья коровка, и я позволила ей исследовать его. Оливер положил подбородок мне на плечо. Мы оба молча наблюдали за ней.

— Как небо? — Он проследил путь божьей коровки по моему запястью, ссылаясь на то, что я сказала в ночь нашего первого поцелуя. С тех пор он часто спрашивал об этом. — Все еще падаешь?

— Нет, когда ты рядом.

— Я же говорил,

что удержусь. — Его ухмылка пощекотала мне плечо. — Я тут подумал...

Я сморщила нос.

— Думал или фантазировал?

— И то, и другое. Всегда и то, и другое, когда речь идет о тебе. — Он взял меня за руку, переплетая наши пальцы после того, как божья коровка улетела. — Наши родители видят друг друга каждый день, и их летние дома находятся друг напротив друга. Почему бы тебе не пожить у нас летом? Ты можешь занять домик у бассейна.

Я тяжело сглотнула. Любая другая девушка сказала бы своему парню, что родители никогда не позволят ей провести целое лето с озабоченным подростком, но в моем случае, как мне казалось, родители вздохнут с облегчением, если я предложу им это.

Им все еще не нравилась идея со мной. Только теперь это имело смысл. Я была живым, дышащим доказательством неверности моей матери.

С тех пор как два года назад я узнала о существовании Купера, я искала информацию о нем. Каждый раз я заходила в тупик. Мысль о том, чтобы затронуть эту тему с матерью, пугала меня, но я отчаянно хотела найти своего биологического отца. Я миллион раз прокручивала в голове ту ночь. Единственное, о чем я жалела, так это о том, что была слишком труслива, чтобы сделать шаг вперед и умолять Купера взять меня с собой.

Мама совсем не знала меня. Я бы предпочла лапшу быстрого приготовления, грязную воду из-под крана и любящего отца, чем все это. В любой день недели. Полное сердце стоит больше, чем полный кошелек.

— Я посмотрю. — Я выкинула леденец изо рта в мусорный пакет вместе с водой и конфетами, наблюдая, как та же божья коровка приземляется на мою грудь. Она остановилась, когда почувствовала, что опускается, затем поднялась со вдохом. Затем продолжила свои исследования.

— Это просто предложение. — Олли приподнялся на локтях, заправляя прядь волос мне за ухо. — Никакого давления, но каждая минута, проведенная вдали от тебя, - это пытка.

Я взяла божью коровку и положила ее на траву над головой, а затем повернулась лицом к Олли.

— Что, если через два, три, пять лет ты больше не будешь чувствовать себя так? Когда ты поступишь в колледж и встретишь всех этих красивых девушек?

— Я встречаю красивых девушек каждый день. — Он пожал плечами, и хотя эти слова должны были утешить меня, доказать свою точку зрения, они заставили мою грудь сжаться так болезненно, что я не могла дышать. — Никто не будет так красив, как девушка, в которую я влюблен. Это просто наука.

Он не в первый раз говорил мне, что любит меня. Он сказал это в прошлом году, летом, когда мы купались в озере.

Я знала, что он говорил это всерьез.

Я также знала, что чувства, как и времена года, имеют свойство меняться.

— Эй, ты, посмотри на меня. — Он

провел рукой по моему лицу, обхватив его своими большими ладонями и глядя мне в глаза. Его взгляд был громом, раскалывающим мою грудь на две части. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, и тебе нужно срочно отказаться от этих мыслей. Забудь о том, как мы молоды. О том, что шансы складываются против нас. Забудь о статистике, жизненном опыте и прочей ерунде. Помни о вещах, которые имеют значение, хорошо?

— И что же это за вещи? — спросила я, гордясь тем, что мой голос не дрогнул. Что он не сломался на полпути.

— То, что я твой. Полностью. Безоговорочно. Трагично. Я приму твою ненависть, а не чью-то любовь. Твой гнев над чьим-то состраданием. Твои слезы вместо улыбок других. Минуту с тобой, а не чью-то вечность. Ты – единственная.

Он наклонился вперед, его рот прижался к моему в медленном, чистом и обнадеживающем поцелуе. Я была похожа на вишневый леденец, а он - на сладкое лето и вечность. Травинки щекотали наши уши. Он приоткрыл рот, его язык скользнул по моему, а его пальцы заскользили по моей шее. Его короткие ногти царапали мой скальп, заставляя мурашки бегать по коже.

Мои соски затрепетали под тканью цветистого летнего платья. Бюстгальтера на мне не было. Я знала, что Олли это чувствует. Я тоже его чувствовала. Из моего горла вырвался стон, когда наши языки затанцевали, пробуя, дразня, ища. Мы прижались друг к другу, солнце лизало нашу голую кожу, и в этот момент я почувствовала себя непобедимой. Не было слишком большого препятствия. Нет слишком фатальной проблемы. Только если рядом со мной был Оливер.

Если бы небо упало, он бы его удержал.

— Ты моя единственная, Брайар Роуз, — прошептал он в поцелуе. — И, черт возьми, неповторимая.

12

Брайар

Я открыла глаза с ужасающе возбужденным стоном.

Поток ярких флуоресцентных ламп ослепил меня, прогоняя воспоминания о волшебном прикосновении Олли на озере. Через несколько секунд реальность развеяла восхитительный сон. Я снова захлопнула глаза, слишком напуганная, чтобы встретиться с реальностью. Все болело. Я чувствовала себя оцепеневшей, неправильной, и, Господи, где, черт возьми, я была?

Ощущение было такое, будто я попала в стиральную машину. Намокла, избита, устала и наконец выжата досуха. Я попыталась потянуться на месте, но лопатки хрустели, как сучья. Сам воздух своим весом придавил мне руки.

Я втянула воздух и пожалела об этом, как только боль поднялась из легких к горлу.

Все в порядке. Ты жива. Ты знаешь это благодаря тому, что ВСЕ БОЛИТ.

Я позволила векам снова открыться. Передо мной расплывалось пастельно-голубое море. Я моргала до тех пор, пока стены не перестали двигаться и не провели инвентаризацию остальной части моего тела. Трубки обвились вокруг моих рук и груди, привязав меня к большой кровати. Мониторы прикреплены к моей голове. Иглы с обеих сторон кололи мои вены, заклеенные прозрачной пленкой.