Мой темный принц
Шрифт:
— Кроме... координатора интимных отношений? — Я хмыкнул, размышляя, смогу ли я разозлить ее, чтобы она прекратила. — Это даже не настоящая работа.
Это сработало.
Брайар замерла в нескольких футах от водной преграды.
— Да, это так, и, в отличие от тебя, я действительно поддерживаю себя, занимаясь любимым делом. — Она поджала губы и повернулась ко мне лицом. — Знаешь, всю жизнь я мечтала о ком-то, кто бы защищал меня. Кто будет заботиться о моих интересах и благополучии. Но такой человек так и не появился. Ни моя мать, ни мой отец, ни мой биологический
Ее голос дрогнул на последнем слове, словно сама мысль обо мне вызывала у нее отвращение. Я хотел умереть прямо сейчас. Погибнуть у ее ног за то, что подвел ее.
— Брайар...
— Нет. Ты не имеешь права перебивать меня. — Губы Брайар подернулись дымкой, когда ее слова коснулись хрустящего воздуха. — В конце концов, я не выбирала эту профессию. Она выбрала меня. Я хотела посвятить свою жизнь тому, чтобы другие чувствовали себя защищенными, когда они уязвимы. Мне нравится входить на съемочную площадку, зная, что мои актеры доверяют мне, что я буду заботиться об их благополучии во что бы то ни стало. Моя работа позволяет мне быть для кого-то матерью и отцом. Сестрой и другом. Мир не был добр ко мне. Поэтому я стараюсь быть доброй к другим. Чтобы исправить эту ошибку.
Я читал между строк. Я был той ошибкой, которую нужно было исправить. И она не хотела, чтобы я снова испортил ей жизнь. Сообщение получено.
И все же...
И все же.
Мы оба задыхались, переводя дыхание. Брайар положила руки на колени, ее челка сбилась на лоб и виски под кепкой.
— Мне очень жаль. — Я серьезно. — Мне жаль, что это случилось с тобой. Все это. И мне жаль, что я был еще одним человеком, который подвел тебя. Но я прошел через свое собственное дерьмо.
Она нахмурилась, раздвинув губы, а затем сжала их. Ее глаза захлопнулись. Она сделала один, два, три тяжелых вдоха, прежде чем открыть их снова.
— Что случилось?
Это был мой момент, чтобы рассказать ей правду.
Уродливое, ужасное откровение.
Что я был чудовищем.
И я не мог этого сделать.
Слова не шли.
— Ну? — Она вздернула подбородок, ее взгляд был острым и непреклонным. — Сегодня ты преследовал меня дважды. Скажи мне, что тебя удерживало от меня. Я знаю, что была трудным ребенком. Я понимаю, что оказывала на тебя сильное давление. Но ты мог бы взять трубку в один прекрасный день. Мило сказать мне, что ты занят, не заинтересован и хочешь просто дружбы. Вместо этого ты отрезал меня так грубо, что, когда я появилась у тебя дома, ты позволил охране выпроводить меня.
Я вздрогнул. Это случилось вскоре после окончания Гарварда, перед тем как я сбежал в Кембридж, чтобы получить степень магистра. Она была маленькой и несчастной. Промокшая до костей от дождя. И совсем одна. И я не пустил ее в дом.
Она была права. Я был чудовищем. Я не заслуживал прощения.
Я склонил голову. Молча.
— Конечно. Ты настоящий гребаный мечтатель, Оливер. — Она покачала головой, вскинув руки вверх. — Ничего не изменилось. И уж тем более ты. Следующая женщина, которая скажет тебе, что любит тебя, будет
Брайар развернулась и зашагала к краю водной преграды. Под покровом темноты ограда из ткани, окаймлявшая ее, почти исчезла. Ее ноги запутались в сетке.
— Обнимашка, осторожно. Там...
Она перевернулась на спину и упала на другую сторону, размахивая руками. Я услышал крик, затем стук головы Брайар о то, что, как я надеялся, не было грузовиком с рысью, припаркованным на краю пруда, и наконец - сильный всплеск.
На мгновение я застыл. Лезвие гильотины повисло в воздухе. Воспоминание врезалось в меня с ужасающей силой. Я застыл, не в силах сдвинуться ни на дюйм.
Потом я вспомнил, что Брайар в беде, и все и вся исчезли.
— Черт.
Сбросив куртку и включив фонарик на телефоне, я прыгнул в пруд. Ледяная вода обжигала кожу. Я плыл в кромешной тьме, пытаясь найти ее. Ныряю. Выныриваю. Ныряю. Выныриваю. Каждое погружение оказывалось безрезультатным. Паника пожирала внутренности, как огонь. Каждая секунда, проведенная в прохладной воде, была секундой, которую нельзя было себе позволить.
Я решил разделить пруд на участки и нырять в разные стороны каждый раз, когда делал вдох. Это сработало. На пятом нырке мне удалось ухватиться за подол ее плаща.
Плыть обратно к берегу было нелегко, но когда я разложил Брайар на аккуратно подстриженном газоне и прижал дрожащие пальцы к ее шее, на моей коже раздался безошибочный теплый стук пульса. Слабый, но есть.
Я подавил вздох облегчения, прежде чем понял, что ее кожа головы - да и все лицо, собственно, - гораздо темнее, чем остальная часть ее мокрого тела. Кровь. Ее лицо было в крови. Должно быть, она получила травму при ударе головой.
Кровь.
Вода.
Травма.
Поток воспоминаний хлынул через шлюз. Я схватил телефон и позвал на помощь.
У меня еще будет время, чтобы рассыпаться.
Но это время было не сейчас.
11
Брайар
Шестнадцать лет
Еще одно лето, еще одна роза.
— Пурпурно-голубая роза. Самый редкий цвет для розы. По совпадению, это цвет твоих глаз. — Олли наклонил голову, чтобы поцеловать тыльную сторону моей свободной руки, его взгляд не отрывался от моего. — И моих яиц круглый год.
Я рассмеялась.
— Сильно извращаешься?
— Очень. Так чертовски много, что ты даже не представляешь. А ты - девушка извращенца. — Оливер плюхнулся рядом со мной на кучу бронзовых, мускулистых конечностей. — Что это говорит о тебе?
Я изогнула бровь.
— Что у меня сомнительный вкус на мальчиков?
Грудь Олли зазвенела от смеха, когда он наклонился для еще одного быстрого поцелуя. Я уставилась на свой простой топ и джинсы, жалея, что у меня нет возможности надеть милое платье, которое я сшила именно для этого случая. Его первый день в Швейцарии. Себ предупредил меня, что его брат попытается устроить мне сюрприз.