Мой учитель
Шрифт:
— Ох, что мы будем делать? Алексея Максимовича нужно кормить только лимонами!
А у нас их нет ни одного!.. — с плачем, скороговоркой доложила Тася.
Елизавета Федоровна успокоила ее, как могла, убедив, что она преувеличивает
потребность Алексея Максимовича в лимонах, но беспокойство охватило уже и ее: «В самом
деле, надо же что-то предпринять!» А тем временем кабинет Антона Семеновича, где все это
происходило, наполнился ребятами, прослышавшими о
— Что будем делать? — обратилась к ним Елизавета Федоровна. — Кто возьмется
поехать в Харьков и добыть лимоны?
Ребята молчали. Это была для того времени года нелегкая задача. Кто-то робко
предложил послать гонцов на самолете в Москву или на Кавказ.
Но вот слово взял Новиков-старший, Жора, известный всей колонии своей
находчивостью и ловкостью, правда, иногда направленными совсем не в ту сторону, куда
следовало.
— Я поеду! – заявил он.
— У тебя есть какой-нибудь определенный план?
– 44 –
— Ах, Елизавета Федоровна, да разве для такого дела можно заранее план составить!
Вся надежда на учет обстановки и на содержимое вот здесь, — с улыбкой ответил Жора,
постучав пальцем по лбу.
— Я думаю, что надо на всякий случай и еще кого-нибудь послать в Харьков,—
сказала Елизавета Федоровна.— Может быть, и ты, Денис, поедешь?
Отказываться от поручения, как бы необычно и сложно оно ни было, настоящему
колонисту не полагалось; Денис Горгуль, исполнявший обязанности помощника
заведующего хозяйством колонии, молча вышел из толпы ребят.
Через пятнадцать – двадцать минут высокий, худощавый Жора и низенький, плотный
Денис отправились в Харьков. Кто-то шутливо крикнул им вслед:
— Эй, Дон Кихот, куда ты со своим Санчо Панса отправляешься? Смотри, не задерись
там с мельницами, их по дороге много!
Но ни тот, ни другой даже не обернулись, поглощенные мыслями о том, как
выполнить ответственное поручение, с которого, по убеждению всех ребят, зависела самая
честь колонии, принимавшей в своих стенах великого гостя.
После короткого отдыха Алексей Максимович попросил ребят показать ему
колонийское хозяйство.
Ребята справедливо считали, что Горького, безусловно, интересует все, что есть в
колонии, и водили Алексея Максимовича по всем, даже самым отдаленным уголкам Куряжа.
Они с гордостью демонстрировали ему наши цветники, оранжерею, сад, молочную ферму,
конюшню, свинарник... И на каждом шагу засыпали его бесчисленными вопросами. Алексей
Максимович без конца отвечал и отвечал, глядя на ребят со своей спокойной, ласковой и
мудрой улыбкой.
—
Горького, приведя его на конюшню.
Алексей Максимович не возражал и даже нашел у «Молодца» какие-то стати,
подтверждающие породу. Осмотрели и других лошадей. Затем вышли во двор, где возле
кормушки, опустив голову, стоял конь «Малыш», доживавший у нас свою старость. Ребята
захотели и «Малыша» показать Алексею Максимовичу.
С невинным видом спросили они у Горького, сколько, по его мнению, лет «Малышу».
Алексей Максимович сказал:
— Надо думать, лет пятнадцать уже есть.
Ребята загалдели все сразу:
— Что вы, что вы, гораздо больше! — и стали звать Силантия Грищенко (Отченаша),
нашего старшего конюха.
Силантий, который всем говорил «ты», независимо от пола и возраста собеседника,
явился незамедлительно.
— Смотри, Алексей Максимович,— сказал он, открывая рот «Малышу»,— зубы-то
совсем истер, гладко ведь... Никак ему не меньше тридцати. Да ты рукой пощупай, не бойся!
Пока язык держу, не куснет!
И Алексей Максимович, к ликованью ребят, вынужден был заглянуть «Малышу» в рот
и «рукой пощупать», чтобы убедиться в старости нашего водовоза. Впрочем, все это
доставляло Горькому видимое удовольствие, его радовали и галдеж ребят, и споры с ними, и
их жадная заинтересованность во всем, что касалось колонии, и их стремление узнать, как он
относится ко всем деталям колонийской жизни.
В оранжерее Алексей Максимович сразу согласился, что левкой пахнет хорошо, а роза
еще лучше, что табак и матиола – неказистые цветочки, но обладают привлекательным
ароматом, что львиный зев зря назвали львиным, ничего львиного в нем нет.
При осмотре свинарника Алексей Максимович с улыбкой признал, что «Акулька» —
красавица, а «Машенька» все же красивее. Потом, показывая на недовольно повизгивавшую
«Зазнайку», ребята начали жаловаться Горькому, что «Зазнайка» — самая большая крикуха,
– 45 –
просыпается раньше срока и требует корму, а если опоздать на пять — десять минут, то
подымет такой визг, что Антон Семенович обязательно присылает дежурного узнать, не
случилось ли чего в свинарнике. А когда ее выпускают гулять, «Зазнайка» обязательно в
огород лезет! Алексей Максимович посочувствовал ребятам, что им приходится иметь дело с
такой невоспитанной свиньей, но вопрос, который они тут же задали ему, поставил Алексея
Максимовича в тупик.