Моя месть. Шах, тебе мат!
Шрифт:
Доктор Ира из соседней ветеринарки, которая теперь нас регулярно навещает, принесла Ваське в подарок крохотные тапотули.
В первый вечер мы с ней хохотали над пируэтами Василия.
Так вместе с котенком у меня неожиданно появилась пусть не подруга, но хоть какая-никакая приятельница.
Зато у Васеньки теперь есть дневная няня.
Ирина в обед забегает покормить Васятку.
Утром я оставляю для питомца пакетик с соской в грелке, где есть специальное отделение для кормления.
Всегда пишу Ирине
Сегодня закрутилась. Выскочила из квартиры, как спринтер, идущий на мировой рекорд.
– Ириш, привет! Извини, что с самого утра беспокою. Торопилась и Ваську в вольер не посадила, - тарахчу взволнованно.
– Он, бедолага, теперь без еды до обеда останется. Забежишь…Вот спасибище! Тогда вечером жду на чай с пирожными. Ой, извини, у меня входящий.
Скидываю разговор с Ириной и принимаю вызов абонента с неизвестного мне номера.
– Говорите. Слушаю, - отвечаю коротко и без расшаркиваний.
– Евгения Юрьевна, доброе утро! Это Роман Зорин.
Еще только услышав обращение ко мне, мне показалось, что голос мне знаком. Но…
Как только неизвестный абонент представился, я даже умудрилась чертыхнуться.
– Хм-м…Так со мной еще никто не здоровался. И все же мне приятно слышать ваш голос, - тут же хмыкая язвит РДЗ.
После получения букета с визиткой я только так теперь и называю этого вип-клиента Шаха.
Тут же моя память подкидывает наш последний пятничный разговор с Яковом.
– Евгения Юрьевна, что по делу Зорина, - на утренней летучке специально при всех уточняет Шах.
Адвокаты бюро, услышав фамилию клиента, одновременно поворачивают в мою сторону головы и смотрят с нескрываемым удивлением, словно я попала в сектор «Приз».
– Ничего, - пожимаю плечами.
– Мы еще не общались. И пока этого не произошло предлагаю передать дело Зорина адвокату более свободному и компетентному.
На последнем слове специально делаю акцент.
И не потому что расписываюсь в своем непрофессионализме.
Просто знаю точно: Шах, беспокоясь о своем имидже, не станет в присутствии коллег, делать резких или язвительных умозаключений, заявлений и наставлений.
Как я и предполагала, Яков из соблюдения политеса даже бровью не повел:
– Подумаю над вашими словами, Евгения Юрьевна. О своем решении сообщу.
«Так сегодня понедельник. Воз и ныне там.
Клиент звонит не просто так. Ответить мне ему нечего. Ладно, - думаю, стараясь соображать как можно быстрее.
– Для начала надо понять, что РДЗ хочет».
– Извините, я за рулем. Не удобно разговаривать. У Вас какой-то
– Да. Евгения. Когда Вы начнете работать с моим делом?
– Кх-хм…Роман Дмитриевич, Вам лучше переговорить об этом с Яковом Рубеновичем. Он еще не решил, кто будет разбираться с вашей ситуацией, - отвечаю спокойно.
– Не понял? В договоре, который я подписал с вашим бюро, уже указано имя адвоката. Это, Евгения Юрьевна, Вы.
Я об этом отлично помню. И все равно, выслушав Зорина, зависаю на несколько секунд.
– Роман Дмитриевич, Вы договор заключили с бюро, а не лично со мной. Руководство может закрепить за вами любого адвоката, если назначенный ранее занят, - корректно и доходчиво объясняю Зорину.
– Понятно. Спасибо. Вам позвонит мой юрист, - коротко произносит Зорин и, не прощаясь, отключается.
После разговор с РЗД у меня остается неприятный осадочек. Но…
Думать об этом себе запрещаю.
Начинаю прокручивать по пунктам информацию дела, которое сейчас будет рассматриваться в суде.
На десятом пункте меня отвлекает звонок Шаха.
С мыслью: «Быстро!» - принимаю вызов и без расшариваний приветствую шефа.
Яков тоже начинает с места в карьер.
По голосу понимаю, он изрядно раздражен.
– Евгения, что за выкрутасы с Зориным. Время идет. Ничего не двигается. Клиент - раздражен. И я тоже. Неделю назад спрашивал у тебя о ходе дела.
– Все верно, Яков. И я неделю назад попросила передать его другому адвокату.
– Мне некому его передать, Евгения. У всех адвокатов клиентов и дел полно.
– Не могу не согласиться с твоим аргументом, Яков. Но…Если ты посмотришь документооборот, то увидишь, что на первом месте по количеству дел стоит моя фамилия. Я из судов не вылезаю. У меня на прошлой неделе каждый день по два, а то и по три заседания было. Я сплю по четыре часа.
Пытаюсь донести до Шаха свой посыл, хотя, зная его натуру, понимаю, если он закусил удила, то все мои аргументы напрасны.
– Хорошо, Евгения. Я пересмотрю твои дела и раскидаю часть на других, - говорит Яков и ровно так же как и Зорин, скидывает разговор, не давая мне договорить.
В очередной раз чертыхаясь, вспоминаю нашу самую первую встречу.
Еще на остановке я поняла, что у мужчины, который меня подобрал, что-то произошло.
Он был слишком поникший и усталый.
На его худом и бледном лице особенно выделялись прямо какие-то безжизненные глаза с запавшими и темными подглазинами.
Сначала подумала, что он болен. Но…
Оказалось все иначе.
Очень долго и тяжело болела его жена.
В день нашей встречи Яков, как представился в машине мужчина, ехал с кладбища одной из деревень, где по настоянию родителей похоронили их дочь.