Моя незнакомая жизнь

Полянская Алла

– Как же мы его откроем?

– Не знаю. Попробуем распилить.

– Чем? Разве что взорвать… Но тогда уж пользы от него не будет.

– Металл можно разрезать…

Второй ящик тяжелее, немного другой формы. И его можно открыть, если чем-то тонким и прочным поддеть крышку.

– Минутку! Я у дедушки видел одну штуку…

Игорь спрыгивает с чердака, роется в ящике с инструментами, возвращается с тонким, но явно крепким крючком. Его короткий конец протискивается

в щель между крышкой и стенкой. Теперь надо нажать. Громкий скрежет, и крышка резко отходит в сторону.

– Бог ты мой… Ань, ты только посмотри!

Что-то завернутое в пергамент. Игорь сдвигает его края – и в его руках оказывается портрет какой-то женщины в овальной золотой рамке, на золотой же цепочке. Там еще другие портреты и бархатные мешочки. Высыпаем мне на колени их содержимое – небольшие медальоны, золотые, с драгоценными камнями. Их много, трудно сосчитать, сколько.

– Ань, это стоит миллионы. Ты слышишь? Миллионы! Долларов!

– Долларов?

– Ну да. Если вывезти украшения за границу и продать, можно стать миллионером. Еще и детям останется. Этим вещам цены нет.

– Но…

– Спокойно, малыш, спокойно. Нам нужно подумать, что делать с нашей добычей.

– А тот ящик?

– Забудь о нем, потом откроем. Сейчас надо, чтобы голова была холодная. Во-первых, ни одна живая душа не должна ничего знать.

– Мы ведь уже говорили…

– Точно, говорили. Послушай, мы не можем сразу забрать с собой все. Возьмем несколько вещей, остальное спрячем. Но разделим. И ты не будешь знать, где спрятал я, а я не буду знать, где спрятала ты.

– Зачем так?

– Затем, что если одного из нас вдруг схватят, то он выдаст только свою захоронку, а у второго его часть останется. Поняла?

– Нет.

– Ты мое солнышко… – Игорь целует меня в кончик носа. – Слушай меня внимательно. В нашей стране опасно владеть такими вещами.

– Почему?

– Потому что слишком много желающих ими владеть. А ценность всех этих украшений огромна. Мой дед был известным профессором, физиком, а еще он коллекционировал предметы старины. И отец тоже занимался этим, а когда его не стало, к нам пришли люди, все упаковали и забрали.

– Как это?!

– Да вот так. Я считаю, что и родители погибли не случайно. Ну, сейчас не об этом речь. Вот мы разбогатели случайно. И что? С одной стороны спецслужбы – ну-ка, спросят, где мы богатство взяли? Как отвечать? О бункере рассказать? И долго мы потом проживем? С другой стороны, сеть черного рынка антиквариата, а там народ не хуже спецслужб. И если кто-то пронюхает о нашем кладе, жить нам останется ровно столько, сколько выдержим пытки, прежде чем расскажем перед смертью

то, что знаем.

– Ты какой-то ужас говоришь!

– Ань, ты живешь в мире, которого нет. Посмотри на меня. Нет, просто посмотри.

Его зеленые продолговатые глаза в густых черных ресницах серьезные, как никогда.

– Скажи, я тебя когда-нибудь обманывал?

– Нет.

– Значит, просто поверь мне. Майор был прав, когда велел забыть о бункере и никому никогда о нем не говорить. А мы пообещали ему. Поэтому мы разделим все на две части и подумаем, где спрячем.

– Я могу себе что-нибудь взять?

– Солнышко, повторяю: это все твое, но не сейчас, позже.

– Хоть маленький-маленький медальончик.

– Разве что самый маленький.

Я выбираю медальон размером с ноготь моего большого пальца. Его крышечка украшена резным цветком, лепестки которого усыпаны мелкими камешками, как росой. Внутри – портрет молодой женщины в напудренном парике.

– Она похожа на тебя.

– Ага, если бы мне взбрело в голову нацепить на себя такой парик и подрисовать брови.

– Все равно риск, но ладно.

Игорь откладывает в сторону еще несколько овальных портретов.

– Продам при случае, скажу, отцовская заначка. Надо налаживать связи, иначе будем сидеть на миллионах без пользы.

– Слушай, а ведь в бункере ящиков и коробок…

– Молчи, малыш, мне даже дурно становится от такой мысли. Забудем на время о бункере, опасная тема.

– Хорошо.

– Тогда, солнышко, спускаемся и занимаемся делами. Ну, упаковываем цацки…

– А монеты?

– Заберем их. С ними не так страшно, не то что с эмалями и драгоценностями. Давай все пока в потайное отделение шкатулки положим. Поместится? А то ведь и до беды недалеко.

Игорь на глаз делит содержимое ящика и ссыпает в два пакета. Отложенные монеты и украшения ложатся на дно шкатулки, второе, верхнее, донышко становится на место – и словно тайника и не было. Мы слезаем с чердака, запыленные и довольные.

– Надо сначала вывезти хлам, – предлагаю я.

– Тогда вот твоя половина. Спрячешь, чтобы я не знал, куда. Так надо, Ань, просто поверь мне.

Каким-то образом Игорь вдруг оказался совсем взрослым, я его не знала таким. Не удержавшись, говорю ему о своем неожиданном открытии.

– А как ты хотела? – усмехается он. – Малыш, это не игрушки. Я теперь должен заботиться не только о себе, но и о тебе.

Игорь выкатывает со двора деда Мирона мотоцикл с коляской. Дед позволяет ему брать «железного коня», но сегодня мы впервые берем его без спросу. Старик, правда, в претензии не будет…