Моя незнакомая жизнь
Шрифт:
– Клади в коляску мешок и сама садись.
Мы выезжаем из деревни, старательно объехав свадьбу. На Темных Озерах сбросим барахло, способное выдать нас. Там не только мешок, что угодно можно утопить, и следа не останется – трясина.
Оставив мотоцикл, пробираемся по гати, Игорь несет мешок, ступая по моим следам.
– Видишь лужок, что справа зеленеет?
– Да.
– Добросишь туда мешок?
– Доброшу, но…
– Просто поверь мне, – повторяю я слова Игоря.
Наши глаза встречаются,
– Бросай.
Мешок, с размаха брошенный сильной рукой парня, мелькнул в воздухе и упал в середину лужайки. Наверное, с минуту на месте веселой зелени оставалась черная дыра, потом коврик стал восстанавливаться. Еще несколько минут – и перед нами снова лужайка. Так и заманивает неопытных путников.
– Что это?!
– Трясина. Видал, как засасывает? Теперь назад, но смотри, не сойди с гати – будет то же, что с мешком. Ничего, что испачкались, тут рядом озера, вымоемся.
– Далековато от нашей деревни…
– Вот именно. Хорошо, что ты про мотоцикл вспомнил, потому мы только сейчас сюда и приехали. Едем на озера, там тихо и нет никого.
Его рука сжимает мое плечо. Мне вдруг становится так горячо, а сердце стучит так сильно…
Водная гладь впереди ярко блестит на солнце, которое пробивается сквозь кроны деревьев, густо обступивших озеро. Мы выпрыгиваем из одежды и падаем в прохладную воду – набрались пыли на чердаке, извозились на болоте, и теперь очень приятно смыть с себя грязь и пот… Крепкие руки сжимают меня, и наши тела прижимаются друг к другу, готовые снова слиться. И Игорь несет меня на песок, и я хочу, чтобы это было у нас долго, всегда.
– Ты моя, моя…
Да. Отныне и навсегда.
Мы молча смотрим друг на друга, потом одновременно улыбаемся. Я знаю, о чем он думает, потому что думаю о том же. У нас впереди ночь. И много таких дней и ночей. И лет.
Глава 17
– Терновая? – Игорь смотрит на меня. – Рита, а это, случайно, не…
Как же, случайно!
Витка, Валькина младшая сестра. Крутилась около нас, постоянно получала от Вальки пинков – маленькая, тощая, сопливая. Все время шпионила за нами и доносила. Мы прятались от нее, как от чумы, а у нее была дурацкая привычка – чуть что, сразу лезть в драку. Но поскольку силенок было маловато, а злобы через край, то доставалось ей на орехи не раз и не два на дню, а как карта ляжет.
– Рита, ты знала ее?
– Конечно, знала. Она была Валькиной сестрой, в одном доме жили. Путалась под ногами, маленькая сопливая вошь. И получала же она от нас когда-то!
– А теперь – жена заместителя губернатора. – Рустам ухмыляется. – Там такая краля – глаз не отвести! Витька окучивал ее в последнее время.
– Да бог с ней, мне и дела нет до нее.
Ну, да, училась со мной в одной школе, иногда на переменах я видела ее. Как-то раз Валька пихнул ее на лестнице, и она скатилась по ступенькам, ребра и ногу сломала, полтора месяца пролежала в больнице, не докучая нам, чему старший брат очень радовался. Жалел только, что совсем не убилась – хоть Витка была его сестрой, он ее терпеть не мог, а та, как на грех, ходила за ним по пятам, каждое слово ловила.
– Так, может, они с Литовченко давние подруги?
– Может… – Я обреченно вздыхаю. – Есть человек, который точно знает, так это или нет. Позвонила бы, да теперь не уверена, что мои телефоны безопасны.
– Я найду тебе безопасный телефон. – Игорь ставит чашки в мойку. – Все, Рита, едем, дел по горло. Собирайся, а я пока чашки помою.
– Пусть тебе Рустам поможет прибраться здесь.
Хоть какая-то польза от мужиков, потому что мыть посуду мне неохота. Мне и вообще ничего не хочется. Устроила себе выходной, называется! А на улице мороз, наверное, как в космосе…
– Вас подвезти? – Рустам крутит на пальце брелок от машины. – Холодно же.
– Так подвези, чего зря спрашивать.
Все залезаем в его «танк».
– Рита… – косит на меня глазом гитарист. – Я могу еще тебе позвонить?
– Звони. Только не устраивай мне больше истерик, я для них неблагодарная аудитория.
Игорь молча что-то обдумывает. На прощание они с Рустамом пожимают друг другу руки. Идиотский мужской ритуал! А ведь при случае подерутся, не моргнув глазом, я уверена.
– Вот тебе безопасный телефон, иди и звони, – тычет пальцем Панков.
– К телефонной будке я и сама бы добралась.
– Конечно. – Игорь озирается. – Давай, Рита, звони, кому хотела, и надо решать, что делать дальше.
Я снимаю перчатки и вставляю карточку. Вот ведь холод какой…
А если она меня не вспомнит? Я давно не звонила. А если ее уже…
– Слушаю вас.
Голос такой же, как раньше, и я узнаю его из тысячи… нет, из десяти тысяч других!
– Надежда Гавриловна, здравствуйте!
– Здравствуй, Рита.
Она не просто жива и здорова, но и сразу поняла, кто беспокоит.
– Надежда Гавриловна, как вы?
– А как в поговорке: полегчало нашей бабке – перестала дышать. – Собеседница смеется. И это тоже так знакомо, что мне кажется, и не было последних двадцати лет. Но они были. – Рита, ты откуда звонишь?
– Из дома. Надежда Гавриловна, я понимаю, что это нехорошо с моей стороны, но мне очень нужно знать одну вещь…
– Не надо лирических отступлений. Я к твоим услугам.
– Не помните ли вы Нину Литовченко из нашей школы?