Моя сто девяностая школа
Шрифт:
Ее урок никогда не был экспромтом, а всегда был тщательно подготовлен, точен и подробен.
Пожалуй, она была красива. Светлая шатенка с волосами, уложенными косой, с нежным светом больших серых глаз и с тихим, душевным голосом.
На ее уроках все говорили тихо, никто не шумел и, казалось, все вели себя, как в институте благородных девиц. А если кто-нибудь нарушал дисциплину, Вера Павловна бледнела, краснела и говорила: "Мне непонятно ваше поведение. До перемены еще пятнадцать минут. Вы мне помешали".
И
Она была очень хорошая учительница, все ее любили и уважали, но, конечно, ей было далеко до Леонида Владимировича.
К Георгу мы могли пойти со своими сомнениями, горестями и радостями, всегда могли задать любой вопрос. А Веру Павловну мы стеснялись.
И вот в гардеробе, снимая галоши, Селиванов сказал:
– Ребята, новость! У Георга роман с Верой Павловной.
– Не может быть!
– Оказывается, может. Вчера вечером я видел их выходящими из кино "Сплендид палас". Он держал ее под ручку, и они шли совсем не учительской походкой.
Шел снег, и Леонид Владимирович снимал и протирал платком пенсне. Так не снимают пенсне в обычные дни. А Вера Павловна улыбалась такой улыбкой, какой я еще у нее не видел. У меня даже мама не смотрит так на папу…
Мы все были потрясены.
На большой перемене мы увидели их в коридоре возле учительской. Действительно, они смотрели друг на друга, как будто увидели друг друга в первый раз.
Наши девочки были подавлены. Они явно ревновали. Все были расстроены. Они любили и Георга и Андрееву, но они считали Георга настолько своим, что у них и в мыслях не было, что он может кого-то любить, кроме них.
По окончании занятий Данюшевский сообщил, что слышал, как Леонид Владимирович сказал Вере Павловне возле канцелярии: "Вера". Это уже было слишком! Вере Павловне – "Вера".
А в воскресенье я ходил с папой в сад Народного дома и катался на "американских горах". И вдруг я увидел в вагонетке перед собой Леонида Владимировича и Веру Павловну. Они сидели, и Вера Павловна склонилась к нему, и он обнимал ее за талию, и на спусках она кричала, а он смеялся. Вера Павловна с ее аристократическими манерами Смольного института кричала: "Ой, мамочка!"
Это произвело на меня неизгладимое впечатление.
И вдруг Георг обернулся, увидел меня и крикнул:
– Как, Поляков? Нравится? Нам тоже, очень!
Через неделю они поженились, и Вера Павловна стала Андреевой-Георг.
Ира Дружинина сообщила нам, что учителям доподлинно известно, что свадьба происходила в церкви и их обручал священник. Вера Павловна была в фате, и молодожены обменялись кольцами. Многие учителя были на свадьбе в Успенской церкви.
В этот день на уроках все смотрели им на руки и убедились.
– Не понимаю, как такой прогрессивный человек, как Георг, мог пойти в церковь, – сказал возмущенный Розенберг.
– У нас свобода вероисповедания, –
– Но он же всегда смеялся над этим. Вспомните, как он читал нам "Хирургию" Чехова, – сказал Ваня Лебедев.
– Юмор юмором, а любовь любовью, – заключил Старицкий. – Пережитки темного прошлого живут еще и в светлых личностях.
– Вот что, – сказала Элла Бухштаб, – ясно одно: она вышла за него замуж, и мы не можем быть в стороне. Это наши учителя, и это наша свадьба. Мы обязаны их поздравить, и я предлагаю от всего класса купить им букет цветов.
– Нужны белые розы, – заявила Таня Чиркина. – Белые розы – это чистая, нежная любовь. И обязательно нечетное число. Так полагается для счастья.
Мы собрали деньги и поручили покупку Югану, как отличнику ботаники.
Юган купил двадцать одну розу.
Вручать цветы мы поручили Элле. На следующий день, когда в класс вошел Георг и начал говорить о Гоголе, Селиванов поднял руку и попросил разрешения выйти. Он побежал в учительскую и сказал Вере Павловне, что ее просят срочно к нам в класс по срочному делу.
И он вернулся в класс в сопровождении Веры Павловны.
Тогда встал из-за парты Розенберг и сказал:
– Прошу извинения за то, что прервал урок, но причина очень серьезная: мы не можем не поздравить вас с законным браком. От имени всего класса поздравляю вас. Мы желаем вам здоровья, радостей и большого счастья.
И все мы встали и начали хлопать в ладоши, а Элла поднесла им розы, и все девочки бросились их целовать.
Вера Павловна покраснела и сказала:
– Большое вам спасибо.
А Леонид Владимирович отломил одну розу и воткнул в петлицу своего пиджака.
Вера Павловна вытерла кружевным платочком глаза и вышла из класса.
А Леонид Владимирович сказал:
– Итак, на чем мы остановились?
– На свадьбе! – крикнул Старицкий.
Леонид Владимирович улыбнулся, быстро сделал серьезное лицо и сказал:
– "Мертвые души" в творчестве Гоголя занимают такое же важное место, как "Евгений Онегин" в творчестве Пушкина…
САМОУПРАВЛЕНИЕ
ШУС – это школьный ученический совет. В нашем классе семь представителей ШУСа. Это наши самые серьезные товарищи: Розенберг, Лебедев, Бродский, Кунин, Руткина, Селиванов и Бэлла Блехман.
Один из самых неутомимых поклонников ШУСа – Леонид Владимирович Георг. Он создатель первых школьных рабочих бригад, которые выполняют любое поручение, приводят в порядок школу, ездят за получением учебников и всевозможных приборов, следят за чистотой, оформляют праздники, помогают учителям.