Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
Другая моя компания на заводе была полной противоположностью первой. Одновременно со мной на завод в Воронеж приехала почти в полном составе группа выпускников Одесского политехнического института. Их распределили на разные предприятия. Женатые получили отдельное жилье, неженатые – общежитие. Один из неженатых, Наум Медовой, получил направление на наш завод и стал жить в соседней комнате.
Одесситы были компанейскими ребятами, веселыми, эрудированными, шумными, шутливыми и вообще ни на кого не похожими. Наум затащил меня
Что объединяло приехавших, так это фанатичная любовь к родному солнечному городу и, соответственно, неприязнь к Воронежу, где нет моря и зимой лютуют морозы (та шё это, скажите, за город?).
Забегая вперед, следует сказать, что большинство приехавших через пару лет возвратились в Одессу, а остались лишь Петр Муштаев, работавший на станкозаводе, и Виктор Коржан, позднее ставший директором известного в нашей стране конструкторского института «Эникмаш».
Стоит рассказать о некоторых одесситах.
Душой компании был Юра Озеров, одаренный инженер, начавший работать на одном из оборонных предприятий и сразу завоевавший репутацию светлой головы. Кроме техники, Юра увлекался Флобером и одесским фольклором.
Юра родился в Одессе и был большой знаток и мастер одесского короткого анекдота. Стоит привести некоторые шедевры из его репертуара, который частично, по моему подозрению, был придуман автором:
Разговор в одесском трамвае
– Ви на следующей виходите?
– Да, вихожу.
– А перед Вами гражданочка тоже виходит?
– Да, виходит.
– А Ви ее спгашивали?
– Да, спгашивал.
– И шё же она Вам ответила?
– ….
И еще разговор:
– Боря, здравствуй! Говорят, ты женился?
– Да, женился.
– И пгавда, что на русской?
– Да, пгавда.
– А чего гади? В Одессе столько кгасивых невест из хороших евгейских семей!
– Да, я согласен, много. Но еврейки, к сожалению, часто болеют…
– А что, русские разве не болеют?
– Та-а, болеют, конечно, но их не так жалко…
И еще:
Советское время. В гастрономе «выбросили» сметану. Выстроилась очередь. Идет бойкая торговля. Через некоторое время выходит директор магазина и вывешивает объявление: "Евреям сметана не отпускается". Очередь возмущена. Самый активный бросается к директору и кричит:
– Это антисемитизм! Это даже фашизм! Прекратите это безобразие, отмените запрет!
– Та шё Ви так разволновалися? Зачем кгичите? Ви сначала эту сметану попгобуйте, а потом шумите себе на здоговие!
Юра был женат и получил комнату в коммуналке в центре города. Жена его Лариса, или, как он ее звал «Лорха», приехала, осмотрелась и заявила: «Здесь жить я не смогу. Если тебе нравится – живи здесь, приезжай в Одессу в гости» -
Юра работал со старанием и удивлял коллег своими деловыми предложениям, но каждый приемный день приходил к директору с просьбой отпустить его в Одессу. В конце концов «молитва дошла до бога», и Юра снова стал одесситом.
Его однокашники, возвратившиеся в Одессу позднее, Миша Великий, Толя Бирюков, потом рассказывали, что Юра устроился на завод, если правильно запомнил, «Январского восстания», хорошо зарекомендовал себя как инженер, а потом и как хозяйственник и вскоре стал директором. Дальнейшая его судьба мне неизвестна, а интересно бы встретиться и поговорить! Наверняка жизненные сюрпризы последних лет предоставили Юре столько новых сюжетов и поводов для остроумия!
Не могу удержаться, чтобы не рассказать еще один шедевр из репертуара Юры:
Мадам Циперович идет на свадьбу со своим мужем Арончиком. Дает тому последние наставления: «Арон, я тебя прошу, ничего не говори за столом. Ты всегда, как расскажешь, так это будет только неприличная гадость. Ты лучше совсем свой рот не раскрывай!».
Пришли, сидят, кушают чинно - благородно. Лишь только Арончик приоткроет рот, мадам Циперович его сразу одергивает, и тот успокаивается. И так несколько раз.
Рано или поздно мадам потребовалось на минуточку выйти. Возвращается - все гости сидят за столом красные, уткнулись в свои тарелки, жуют молча…
– Арон, ты, наверное, что-то ляпнул! Признавайся, ты сказал какую-то гадость?
– Та шё ты такое говоришь? Какая такая гадость? Ничего я не ляпал! Просто мадам Рабинович рассказала страшный сон, будто бы она засунула себе палец в рот и не обнаружила там ни одного зуба. Так я только и спросил ее, или она точно помнит, что это был именно рот?..
Глава 29. Наум Медовой
Другой яркой личностью среди одесситов был мой сосед по общежитию Наум Медовой или Ника, как звали его друзья. Это был всесторонний эрудит: хорошо знал и любил поэзию, живопись, литературу, кино – короче, любил все, кроме инженерного дела.
«Понимаешь, не люблю я железки, нет в них души, а значит, нет прекрасного. Надо менять занятие!» - поделился он со мной как-то в разговоре.
Мы сошлись с Никой на почве нашей любви к Маяковскому. В школе этого замечательного поэта не изучают, а «проходят», причем только произведения агитационного плана, в которых, по его собственному выражению, он «наступал на горло собственной песне». Мне открыл Маяковского мой двоюродный брат Олег, познакомивший меня с его внешне грубоватой, но по своей сути очень нежной лирикой, которую я до настоящего времени считаю непревзойденной.