Муха, или Шведский брак по-русски
Шрифт:
— Да? А к Любке в постель тебе кто вожжи дёргал?
«Ёлки-палки! Валя всё-таки узнала», — пронеслось в голове у Петьки. Он побледнел и словно онемел. Глядел на Валю во все глаза.
— Ишь, бледненький какой стал! Глазками лупает. И примолк сразу. Язычок проглотил?
Петька молчал.
— Онемел что ли?
Петька утвердительно кивнул головой.
— Не хочешь разворачиваться?
Петька отрицательно качнул головой.
– Тогда я тебе твоего шведа отстрелю.
Валя навела ствол в район Петькиного
— Он ни в чём не виноват, Валюш! Тогда уж лучше сразу в башку.
— А кто виноват? И почему же лучше? — ласково протянула Валя. Она продолжала целиться.
Петька решил встретить свою смертушку, как подобает мужчине.
— Стреляй в башку, Валюш — вот где у мужиков мух полно. Мысли всякие, что мухи, и летают, и ползают, и кусают, как ни отмахивайся.
— Не-е-ет, Петя-Петюн. Не переставляй местами причину и следствие. Не станет шведа — куда и мысли денутся. Разлетятся, как мухи.
Валин палец нажал на курок.
Вместе с выстрелом раздался истошный Петькин крик:
— А-а-а!
Сквозь дым Валя увидала его голый зад, мелькнувший в проёме окна с раскрытыми створками, и одну голую пятку.
…Валя гоняла Петьку кругами по огороду. Долго гоняла. Аж притомилась маленько.
«А если бы боевые были, — мелькало в голове у бегавшей за Петькой Вали, — неужели стрельнула бы?»
Она остановилась.
«В кого? В Петю, в мужика своего родного и любимого? Да ни за что! Он же мужик, а они ж, гады, по-другому устроены. Их и любить, и прощать надо…»
Она огляделась.
«Так, ну и где ж этот гадючара спрятался?.. Ага, вон за тем кустом…»
— Петя! — позвала она.
Не «Пётр», не «Петька», а «Петя». Сидящий за кустом Петька уловил эту разницу в настроении Валентины.
— Чего, Валюш? — отозвался он.
— А ну марш в комнату!
Петя вылез из-за куста, встал, прикрываясь ладонями, и пошёл к дому. Валентина за ним:
— Стой!
Петя остановился.
— Развернись своей физией на Луну.
Петя развернулся.
— А теперь кричи: «Мы не шведы, шведянские мы!»
— Мы не шведы, шведянские мы.
— Громче!
— Мы не шведы, шведянские мы!
— Ещё громче!
— Мы не шведы, шведянские мы-ы-ы!!!.. — разнеслось на всю округу.
— А теперь руки за голову и пошёл!
Петя шёл по огороду, разместив свои ладони на затылке, как загорающий нудист под лучами солнца. Но ведь не день был, а ночь, мертвенно светила Луна, и тётка Нюрка, шибко пугаясь этой картины в соседском огороде, оторвалась от своего окна и поспешила задёрнуть занавесочку.
А тёща Мария Семёновна занавесочку на своём окне задёрнула спокойно и легла спать. Она-то знала, что патроны были холостые.
Василий
Смазывать Васю йодом сбежались продавщицы со всего отдела. Костюм, правда, купили. Вот вроде так оно было. А правда или неправда — неведомо.
И вроде уже всё успокоилось, угомонилось.
Но как-то, в один из дней, Петя во дворе чинил свои «Жигули», а Валя, словно медсестра у хирурга, подавала ему инструменты. Когда голова Пети скрылась под капотом, у Вали зазвенел мобильник.
— Ой, доченька! — обрадовалась Валя.
Нажала кнопочку, к уху поднесла. Сначала говорила — щебетала, потом замолчала, то ли охнула, то ли ахнула, стала вздыхать.
— Мы с папой всегда одобрим. Главное, Танюша, чтобы ты сама семь раз отмерила. — Этими словами Валя завершила разговор.
— Чего это ты там за меня уже одобрила? — раздался голос Пети.
— Голову высунь, наконец!
Петя высунул.
— Отец, — торжественно, тревожно и растерянно сказала Валентина. — Наша дочь выходит замуж. И ты знаешь, за кого?
— За кого?
— За Вадима.
— За какого?
— За такого! — Валин указательный палец упёрся по пунктиру в дом напротив. — За Васькиного с Любкой!
Пётр примолк. Чесал затылок.
— Неужели я снова увижу Васю? — медленно, мечтательно и с достоинством произнесла Валя, в упор испытующе глядя на Петю.
Петя молча вытер руки тряпочкой, шагнул поближе, и Валя увидела перед своим носом увесистый кулак — на сжатых пальцах торчали вразбег рыжие волосинки.
— Один раз между глаз. И изображение Васи навсегда уйдёт в темноту. Растворится в бездне. И моё тоже.
— И тебе не будет меня жалко? — жалостливо спросила Валя у мужа.
— Жалко у пчёлки. Но мне всё равно будет тебя жалко.
Петя обнял жену.
— Прости меня, — вдруг глухо сказал он.
Она ласково гладила рукой по его затылку, шее.
— Петь, а вдруг Вадик в Ваську пошёл. Намучается с ним наша доченька.
— Не обязательно, — не совсем уверенно проговорил Пётр, — всё-таки совсем другой человек… Да что ты тут сразу!
Так стояли, обнявшись.
— Петь… Скоро и Юра из армии придёт, тоже, небось, жениться захочет… Мы что, стареем?