Муля, не нервируй… Книга 2
Шрифт:
Наконец, где-то глубоко в коридоре хлопнула дверь и через некоторое время Мулин отчим подошел ко мне. Вид у него был одновременно и сконфуженный, и обрадованный.
— Что случилось? — спросил я.
— Ну, и Машка! — хохотнул Модест Фёдорович. Смешок у него при этом получился несколько нервным, хотя и довольным.
— Что Машка? — пришлось вытягивать из него информацию по капле.
— Да устроила там целое представление! — покачал головой Модест Фёдорович, — бедный врач, он был потрясён.
— Представление по поводу чего?
—
— Если женщина хочет замуж, её не остановит ничего! — глубокомысленно изрёк я и, чуток подумав, добавил, — даже колба с кислотой от соперницы.
— Ты не по годам мудр, Муля! — ехидно кивнул Модест Фёдорович и подытожил, — так что свадьбе быть. А теперь расходимся по домам, завтра на работу.
Коммуналка в основном уже спала, лишь за стенкой что-то глухо бубнил Софрон, явно выговаривал Музе, слышалось, как она робко пытается оправдаться, как её перебивает визгливый смех Зайки. Я тяжко вздохнул. Рука машинально нащупала пачку сигарет и я, словно сомнамбула, поплёлся на кухню.
Закурил в форточку и попытался обдумать ситуацию. Свадьба таки состоится в субботу. Нет, я, конечно, рад, что Маша чувствует себя более-менее нормально. Но так-то у меня осталось всего четыре дня до свадьбы. Точнее уже три. Подарков нет, денег нет и что делать, я как-то не представляю. Были бы деньги — что-нибудь купил бы. Хотя в послевоенные годы купить что-то нормальное было тоже непросто. Но денег нет. Такая хорошая идея с девушкой провалилась. Других вариантов девушек я не знаю. И вот что делать?!
Я стоял курил и раздражённо думал, ну как же так?! Как на такую огромную Москву я не могу найти ни одной подходящей девушки!
И тут за спиной послышался ехидный голос:
— Опять куришь, Муля?
Я обернулся и укоризненно посмотрел на Фаину Георгиевну.
Очевидно, мой взгляд был недобрым, потому что она отбросила всё ехидство и озабоченно спросила:
— Муля, что случилось? — и столько в этом всегда язвительном голосе было непередаваемого сочувствия, что я тяжко вздохнул и сказал:
— Проблемы, Фаина Георгиевна.
— Рассказывай, — она тоже подкурила и выдохнула дым в форточку.
Я посторонился, уступая ей более удобное место у окна.
— Да вот, неприятность с невестой моего отчима случилась, — и кратко рассказал о происшествии.
— Ничего себе неприятность! — возмутилась Злая Фуфа, — эта ваша леди Макбет могла же ей и лицо изуродовать.
— Угу, — вздохнул я и крепко затянулся, — хорошо, что в глаза не попала. Кислота концентрированной была.
— А где она её взяла?
— Так в лаборатории же, — я затушил окурок и подкурил новую сигарету.
— На суд подавать будет? — спросила Фаина Георгиевна.
— Конечно, — кивнул я.
— Потому ты такой грустный, —
— Да и ещё и личные проблемы навалились, — пожаловался я.
— С девушкой небось? — догадалась Злая Фуфа.
— С девушкой, — покаялся я,
— Пострадал на почве доверия к девушкам, — подколола она меня, но беззлобно.
— Да нет же, — я опять затянулся, да так крепко, что аж слёзы из глаз выступили. — Мне нужно было с девушкой пройтись к дому номер 61. Там кое-что забрать. Я попросил сходить со мной Машу. А она в больницу попала. И как быть — не знаю теперь.
— Понимаю, — усмехнулась Злая Фуфа. — Там же облавы регулярно на определённую категорию мужиков устраивают. Борются за чистоту нравов и диктуют, как советскому человеку правильно распоряжаться своей жопой. Хотя я вот лично считаю, что извращение — это хоккей на траве и балет на льду, а это так, хобби…
Она хихикнула и затянулась сигареткой:
— А что, Муля, больше девушек в Москве нету?
— Не каждая сможет сыграть эту роль, — не подумав, брякнул я.
Если бы я знал, как эта фраза аукнется мне в дальнейшем, я бы вообще никогда не заходил на эту чёртову кухню!
— Да уж, — кивнула актриса и вдруг взглянула на меня с озорством:
— Муля! А давай я с тобой сейчас пойду!
— Вы? — я так удивился, что затянулся слишком сильно и опять закашлялся.
Немного откашлявшись, я спросил ухмыляющуюся Фуфу:
— Это шутка такая была, да?
— Ну почему же шутка, — величественно кивнула она, — я иногда вспоминаю наш тот последний разговор, где ты усомнился, что я могу сыграть любую роль…
— Я не сомневался! — воскликнул я и испугавшись, что слишком громко и сейчас перебужу всех соседей, перешел на шепот, — я хотел сказать, что я прекрасно знаю, что вы можете сыграть любую роль. В том числе и роль моей девушки. Но они же сразу увидят… эммм…
Я замялся, подбирая слова.
Фаина Георгиевна фыркнула:
— Ты имеешь в виду мой возраст? Не хочешь, чтобы они подумали, что ты альфонс, который увивается за престарелой тёткой?
— Я бы не так сформулировал, — осторожно уточнил я, — скорее за немолодой уже, но эффектной и мудрой женщиной, с которой так приятно скоротать тихий вечерок где-нибудь в приморском ресторане…
— Да ты прямо поэт, Муля, — хихикнула Фаина Георгиевна и добавила, — вон Любочка Орлова до сих пор молоденьких девочек в кино играет, и ничего.
Я не стал ей говорить, что она будет пытаться играть их до семидесяти лет. А вслух сказал:
— Но спасибо за предложение…
— Не глупи! — фыркнула Фаина Георгиевна, — сейчас освещение на улице не очень, я загримируюсь и так сыграю, что никто ничего не поймёт! Вот увидишь!
— Зачем оно вам? — спросил я, ожидая подвох.
И не ошибся, когда она практически промурлыкала:
— Во-первых, ты убедишься, что я — гениальная актриса и могу сыграть любую роль. А во-вторых, ты мне будешь должен за это одну услугу.