Мужские игры
Шрифт:
– И тогда не читал, и теперь недосуг. А команды выполнять всегда был обучен. Надо было вас прихватить под любым предлогом - и прихватили.
– За что? За что надо-то?! За то, что пацаны книжки печатали? Да и не антисоветские даже. Просто неиздававшиеся - Зайцев, Платонов, Набоков, и подкалымливали? Да ты и теперь-то этих фамилий не упомнишь. И за это всей громадой навалились. Не бо-бо по земле-то после этого ходить?
– Использовалась множительная аппаратура, что было запрещено.
– Да вот они, ксероксы твои! На всех углах!
– Жукович хлопнул по ксероксу лапищей.
– Э-э, мужики,
– попытался вмешаться Астахов. Ситуация становилась неуправляемой, но Забелин медлил вмешиваться, заинтригованный происходящим. История уголовного преследования в восьмидесятых годах комитетом госбезопасности молодежной группы диссидентов широко освещалась по Би-би-си. Всё их диссидентство заключалось в том, что студенты размножали на ксероксах и продавали произведения писателей - эмигрантов. Теперь преследуемый и преследователь нежданно встретились. - Ну, хорошо, - кричал, брызгая слюной, Жукович.
– Нас, отсидевших, исключенных, ты уж списал. Но Женька? Жека Карасев? Пацан семнадцатилетний, что из окна выбросился? Он-то по ночам не приходит?! - Прежде всего, Жукович, у меня крепкий сон. А насчет Карасева - не я, вы друг друга при первом рыке закладывать наперегонки бросились. Диссиденты малохольные. И не рыке даже. Так - цыкнули.
– Так пацаны были! А тут - всей махиной!
– Кто единожды сдал, всю жизнь сдавать будет.
– Да не тебе, жандармюга!..
Но Подлесный уже сделал четкий поворот на девяносто градусов и оказался стоящим строго напротив Забелина.
– Сожалею, Алексей Павлович. В свете вновь открывшихся, так сказать, обстоятельств...
– Садитесь! И ты, Олег, сядь.
– Забелин принял решение.
– Словом, так! Выражаясь высоким штилем, мы здесь садимся в одну лодку. Не будет в ней ни опричников, ни жертв режима. Все в одном интересе, и все равные. Один я равней. И при первой следующей склоке виновного без разборок выкину за борт.
Он заметил новый нарождающийся всплеск Жуковича.
– Впрочем, пока еще каждый волен выйти вон.
Подождал, как бы припечатывая вспыхнувшие страсти.
– Нет желающих? Тогда поплыли. Слушай диспозицию.
Наступила тишина - не отошедшие еще от важности принятого, импульсивного отчасти решения люди жаждали убедиться в его правильности.
– Каждый из вас с сегодняшнего дня сотрудник финансовой компании "Ликсон". Кто-нибудь помнит такую?
– Два года назад вы на нее для банка этот особняк откупили, - безошибочно припомнил Астахов. В этом усталом внешне, с обвисшими от постоянных приступов радикулита усами стареющем богатыре сохранялись не только удивительная память, но, что куда поразительней, - диковинная смесь мудрости много пожившего и много страдавшего человека с юношеской увлеченностью жизнью и - профессией.
Романтическая смесь эта давала удивительные практические результаты - любое претендовавшее на кредит предприятие, финансовое положение которого проверял мягкий, неспешно-благожелательный "лапочка" Астахов, через короткое время, к отчаянию его хитромудрых владельцев, оказывалось непристойно-прозрачным, словно сорокалетняя молодящаяся кокетка, обнажившаяся перед совращаемым юнцом при внезапно вспыхнувшем свете.
– Наш теперь это особнячок. Банк нам его уступает, отпускает, можно сказать, в свободное плавание, - к оживленной
– Яна, - нажал он на кнопку селектора, - ты в курсе распоряжения по банку?.. Да, да. Обеспечь, чтоб завтра посторонние съехали... Теперь о главном.
– Он почувствовал себя фокусником, вытаскивающим из рукава все новые сюрпризы.
– Объявляю стратегическую задачу - овладение контрольным пакетом акций крупного московского НИИ. Получив пакет, пакуем, чистим менеджмент и перепродаем крупному инвестору. Вот такая нехитрая идейка. Прошу высказываться.
Оживление спало, сидящие принялись переглядываться с кислыми лицами.
– И... такой инвестор есть?
– Вопрос этот был общим.
– Будем говорить так - просматривается. Речь идет о ВНИИ "Информтехнология".
– Это ж внутри Садового кольца. Девятнадцать тысяч квадратов площадей, - первым, как обычно, припомнил Астахов.
– Миллионов пятнадцать зеленых денег, - без энтузиазма прикинул Дерясин.
– К тому же весь напичкан оптико-волоконными сетями. Это оборонка, - безжалостно уточнил Забелин.
– Тогда не меньше двадцати.
– Дерясин обреченно скорректировал цифру.
– Как же ее взять-то без финансирования?
– Вот ты финансирование и обеспечишь.
– Может, лучше сразу пристрелить, чтоб не мучился?
– предложил гуманист Жукович.
– Это сколько ж ему придется на паперти простоять.
– С завтрашнего дня, Андрюша, готовь в банк заявку на кредитную линию, - едва скрывая торжество, приказал Забелин.
– Конечно, о двадцати миллионах речи нет. Но в восемь обязаны уложиться.
Он оглядел приободрившиеся лица - сквозь пустые мечтания на их глазах проступила вполне перспективная реальность.
– Так на кредитах теперь как бы Баландин, - осторожно напомнил Дерясин.
– Ничего. Упрется - пойдешь к Чугунову. Получать будем траншами. Первый - на один миллион долларов. Еще вопросы?
– Если позволите, - непривычный к здешним обычаям Подлесный принялся подниматься, но снова сел, осаженный взмахами рук.
– "Информтехнология" - институт стратегический. Два года назад по просьбе Второва я его слегка "подрабатывал".
"Ах, сволочь какая, - с некоторым даже восхищением припомнил Забелин вчерашний разговор с президентом.
– Ах, конспиратор задрипанный. "Ты-де, подсказал". А сам, оказывается, давно принюхивался".
– Вокруг института много узлов вяжется, - продолжил Подлесный.
– Иностранцы, знаю, крутились. Тут штурмом нельзя. Хорошо бы сперва обстановку прощупать.
– Да ты что?!
– порадовался откровению Жукович.
– Вот, стало быть, как надо?
Отвечая на угрожающий взгляд Забелина, кротко сложил ладони:
– По-моему, он нас просто за лохов держит. Мы, мил человек, хоть и не искусствоведы, но этим делом не первый день промышляем, так что...
– Сколько вам нужно времени, чтоб представить первичную информацию?
– Забелин раскрыл ежедневник.
– За неделю пробью.
– На наскоки Жуковича Подлесный обращал внимания не больше, чем жеребец на досаждающего слепня перед тем, как хлестануть его хвостом.
– Неделя - много. Сегодня пятница плюс два выходных. В понедельник в девять жду результата.
– Не дожидаясь возражений, Забелин сделал пометку.