Мужские игры
Шрифт:
Возражений не последовало. Напротив, не меняя выражения лица, Подлесный поднялся:
– Разрешите выполнять? А то время пошло.
– Сейчас все разойдемся, - остановил Забелин.
– Теперь, Виктор Николаевич, для вас задачка.
Тугоухий Астахов склонился правой стороной.
– Вам, как всегда, форпост. Придется покопаться в институтской бухгалтерии - на предмет выявить все сомнительные сделки, определить реальное финансовое положение.
– И всех делов-то?
– порадовался за коллегу Жукович.
– А уж как в институте его ждут! Они и местечко под него расчистили, и опять же цветочки в вазочку для пущего озону. А уж
– Готовьтесь, готовьтесь, Виктор Николаевич. На неделе придется приступать. Еще вопросы?
Решился Дерясин:
– Скупка акций - дело как бы деликатное. Это как на минном поле. Столько встречается хитрушек-ловушек. А среди нас ни одного чистого фондовика.
– Будет тебе минер, - пообещал Забелин.
– Мне как раз рекомендовали. Кстати, напоминаю для всех: любая информация по теме строго конфиденциальна. И еще: если проект реализуем - каждый получит премию порядка пятидесяти тысяч долларов.
Оглядел оживившиеся лица сподвижников:
– До понедельника. Жукович, задержись!
– Да понял, понял я всё. Но и ты мое мнение поимей: на гэбэшника ставить, как на старую курву: приплатят - и тут же сдаст.
– Хозяев меняю, то - жизнь, - отреагировал не вышедший еще Подлесный.
– Но не сдаю.
– Это ты шефу басенки трави. Он доверчивый. И еще.
– Жукович сделал вид, что старается говорить тихо.
– Хоть и в одной теперь лодке, но держись от меня подальше. А то как бы это... веслом не зацепить.
И, горделиво скосясь на Забелина, вышел.
– Вот так вам, сучканам пугливым!
– Спустя минуту послышался из предбанника торжествующий его голос, адресованный кому-то из выселяемых сотрудников.
Дверь, едва закрывшись, вновь распахнулась, и Забелин безошибочно определил - Яна. Судя по резкому звуку, страстей за прошедший час в ней не поубавилось.
– Так что со мной?
– С тобой? Полагаю все-таки с камнем на сердце, что придется нам расстаться. На повышение пойдешь - операционисткой в филиал. Да и ставки такой - секретарь - у меня больше нет.
Девушка обозленно сжала в ярко-красную полосу пухлые свои губки.
– Так найдите.
– Мама твоя мне на дню по два раза насчет твоего перехода звонит. Так что если не послушаюсь, головы обоим поотрывает.
– Замучается. И вообще, чья жизнь - моя или?..
– Твоя. Вот и надо ее разумно строить. Ну, будь умницей!
Во взгляде Яны появился блеск.
– А надоело. И хватит со мной сюсюкать! Хочу быть с ва... с тобой!
– Теперь она не отводила глаза, как обычно, а, напротив, единожды решившись, вызывающе смотрела в лицо, напружинившись и нарочито изогнувшись так, чтобы было видно пышное, готовое, казалось, разорвать стягивающую одежду девичье тело. Лет через пять чрезмерные эти формы начнут расплываться, нависать складками на животе. Но сейчас перед Забелиным выставлялась напоказ юная женская фигура, которую Макс, несомненно, закольцевал бы как сексапил номер раз.
– Яна, Яна! Что ты себе напридумывала? Остынь, девочка. Сколько на тебя парней зарятся. Один Юра Клыня чего стоит. А уж перспективен! Помяни слово, начальником управления станет, не меньше.
– Этот лопоухий-то! Пока до "бабок" стоящих доберется, оплешивеет. Одно и знает, что замуж уговаривает, придурок.
– Почему ж, если замуж, так придурок?
– поразился неведомой ему до сих пор женской логике
– Выходит, если б я...
– Да ничего не выходит! Такие, как вы, не уговаривают. Такого самого обхаживать надо.
"Что я и делаю", - показала она всем своим видом.
– Юра очень, очень хороший специалист. Потом, исключительно порядочен.
При последнем аргументе личико Яны непроизвольно сложилось в презрительную гримаску, и, понимая, что реакция эта не в ее пользу, она произнесла раздраженно:
– Плох тем, что не хорош.
– Но любит!
– Да пошел он со своей любовью... Господи, ну что ты меня, боишься, что ли?
– Она заметила его брошенный на дверь взгляд.
– Ну, прикипела я к тебе. Ведь не жениться прошу. Вообще ничего не требую. Разве что внимания. Или не хороша?
"А может, и в самом деле? Да и какого черта. В конце концов, с работы ее уберу, сниму квартиру. А по любви, не по любви - кому все это сейчас нужно?"
Он попытался вызвать в памяти спасительный образ своей старой доброй знакомой - Яниной мамы, маленькой нервной женщины, трогательно беспокоящейся при встречах, не обижают ли там ее кукушонка. Увы, образ выдался тусклым и при виде выпирающей из одежды девушки быстро бледнеющим.
– Мне уж вот-вот двадцать, - по-своему оценила его колебания Яна. Придвинувшись, она поймала его руку и, поглаживая, горячо зашептала.
– Вы не полюбите, так другого... другой найдется. Еще как намекают. Да Баландин тот же. По банку пройти невозможно, чтоб в углу не зажал. Уговаривает к нему перейти. Чего только не сулит.("Вот ведь гаденыш", - Забелин незлобливо припомнил их последний разговор перед Правлением). Но я не современная, однолюбка какая-то. Хотя, если оттолкнете, не знаю, на что решусь. И вообще - "Чем так жить, лучше утопиться". Каштанка.
– Чем же тебе твоя жизнь-то не в кайф?
– искренне удивился Забелин.
– Учишься в престижном ВУЗе, на работе перспективы, дома в холе-заботе. Всё есть.
– Да что "всё"?! Ото всех одно и то же. Клыня, дурачок: "Все есть". Родители долдонят. Теперь вы туда же. А что есть-то? Трехкомнатная квартира без своего угла. Потому что предки прутся ко мне в комнату, когда ни попадя? Дача полугнилая? "Фольксваген" этот подержанный, - то ли отец на нем ездит, то ли тот на нем!
– И что для тебя "всё"?
– Всё - это всё!
– объявила Яна - непререкаемо.
– Это когда вечером выбираешь, где ночевать: в пентхаузе или в коттедже; и, когда хочешь куда ехать, то шофер распахивает перед тобой "Биммер" или "Мерин". И, если отдыхать, так выбирать меж Багамами и Бали, а не в этот гребаный Египет за триста долларов. И если идешь в фирменный магазин, то чтоб не на витрины глазеть... Да чего спрашиваете? Сами-то как раз знаете, что это такое.
– Что-то, конечно, я могу себе позволить. Хотя яхта, например, или собственный самолетик не по карману. А значит, для многих я - босяк. Всегда можно желать большего. Вопрос не в сумме, а в том, какой ценой получаешь то, что имеешь. Состояние надо заслужить, выстрадать, если хочешь. Тогда будешь чувствовать себя достойно. А если так просто - как град сверху...Я знаю многих, кто готов повеситься от тоски среди богатства, - желая свернуть разговор со стремной эротической тропы, Забелин вернулся к привычному, дружески-снисходительному тону.
– Яночка, солнышко, послушай доброго совета, - не торопись получить все сразу. Нечем будет потом занять время. А времени в твоей жизни впереди - вагон.