Мужские игры
Шрифт:
– Похоже, нет ничего более постоянного, чем временное.
– Забелин показал на табличку.
– Тоже помнишь? Два года, почитай, как сюда заманили отсидеться после... ну ты в курсе, как меня тогда подставили.
– Главврач увлек гостя на диван.
– Такие сволочи. Обещаниями искормили. Евтух лично чуть не каждую неделю в грудь себя бьет, завздрав еще с полгода как поклялся отдать мне наркологическую больницу и...
– Так и клянется.
– Да уж и не так даже. К нему недавно пришли мужики из вашего, банкирского брата, я одному из них дочь из наркоты вытащил, и по-простому
– В смысле - сколько?
– Да вообще. Просто - чего, мол, хочешь? Чего мужика в запаснике держишь? Когда больницу дашь? И ни с места. То у него симпозиум, то жена заболевает.
– Веришь?
– Выжидает, падлюка. Меня ведь человеком Евтуха числят. А сейчас ходят слухи, что влияние его на Лужка падает. Что тот вроде бы как другой кошелек завести собирается. Вот и затаились. Никто из говнюков этих добра не помнит. Забыли, как в приемной у меня толклись. Теперь решили, что навсегда рухнул. Торопятся, расфасовывают бездарный блатняк по хлебным местам. А я доктор наук - и сижу в этом сраче. Главное, какую команду подобрал. Огурец к огурцу. Все направления можем перекрыть, причем на уровне - супер! И ждут. Ни один не уходит. Мы им деньги копеечные задерживаем...
– Он в сердцах ткнул на распластавшуюся на столе ведомость на зарплату.
– А они ждут.
Дверь без стука открылась, и вошел один из "огурцов" - худощавый пожилой врач с блестящими быстрыми глазами.
– Ну, ты чего?
– игнорируя посетителя, обратился он к Сидоренко.
– Пить-то будешь? Все собрались. И водка стынет.
– Мой зам... Васильич! Ты б хоть гостя постеснялся. Вваливаешься промежду прочим. И вообще... Иди отсюда!
– Не будешь, стало быть! А я огурчиков маринованных присовокупил, - странный гость удалился, расстроенный.
– И не лезь ко мне!
– крикнул вслед Сидоренко.
– Понадобится - сам приду!.. Упала, упала дисциплина. Это как на войне, когда боя нет. Кстати, сам-то не хочешь коньячку? Или, как всегда, за рулем?
– Как всегда. Я к тебе за советом.
– Ну, этого добра навалом.
– Проблема у меня. И серьезная.
– Тоже понятно. Было б что попроще, сподобился бы я разве тебя увидеть? Сейчас бы в Минздраве околачивался.
– Понимаешь, есть некий человек, есть болезнь.
– Некий или некая?
– прозорливо уточнил Сидоренко.
– Не мнись, сыпь по тексту.
– Тогда некая. И выяснилось... очень дорогая некая.
Слушал Сидоренко с не сходящим с круглого лица выражением понимания. Когда Забелин умолк, ушел с дивана и, водрузившись на привычном месте, некоторое время молчал, неприязненно поглядывая на ведомость.
– Собственно, по описанию - моя больная. Я лично все эти эпилептические очаги в принципе отрицаю. Психиатры, они ведь вообще никого никогда не вылечили. Метода простая - глушат психотропными, пока человек или не сшизуется от таблеток, или в эпилептический статус не впадет. Тогда прямая дорога на погост. Я считаю, причина в другом: за счет искривлений позвонков периодически перекрывается доступ кислорода в головной мозг. Если позвоночник точно восстановить, то и причина приступов уйдет. Есть у меня пара толковых врачей мануальщиков. Массажи, иглоукалывание, бешафит.
Он задумался.
– Я заплачу, - по-своему понял его молчание Забелин.
– Да о чем речь? Сейчас медицина, как проститутка на панели, дешевеет. Так что не обанкротишься. Просто делаем на свой страх и риск. Гарантировать ничего нельзя. Методом, так сказать, проб и ошибок. Конечно, аккуратненько, но...
– Когда начнем?
– Так я и говорю, начать можно. Но и ты понимать должен - помочь мы поможем в любом случае. Настроение, общий тонус, прочее. Но - вылечим ли? Всё ведь на ощупь. А болезнь серьезная, с такими перепадами настроения, что мало не покажется. Такой человек подле тебя - это, доложу, тот еще подарочек. Так вот - тебе это нужно?
– Нужно!
– Забелин, заканчивая разговор, поднялся.
Подобно тому, как катализатор разгоняет неспешную химическую реакцию, так страшный эпилептический приступ, поселивший в нем боль за Юлю и страх потерять ее, добавил зарождающимся чувствам недостающей остроты, что преобразовало их в новую магическую смесь. И название ее больше не вызывало в нем сомнения. Любовь.
Глава 8
Аукцион
– Там вас дедок какой-то дожидается странноватенький, - предупредил Забелина встретившийся у входа Дерясин.
В поднявшемся навстречу с дивана человеке с подрагивающим лицом и впрямь ощущалась какая-то старящая его безысходность.
– Александр Борисович!
– удивился Забелин.
– Вот уж не ждал. Прошу. Чай? Кофе?.. Или коньячку?
– Да. Именно.
– Петраков с плохо скрываемым нетерпением дождался, когда ему наполнят бокал.
– Ну, прозит.
– Прозит. Мы же с вами, если не считать случайной встречи в институте, лет десять не сталкивались.
– Десять лет не виделись. А сталкиваемся в последнее время постоянно.
Забелин внимательно пригляделся к хитренько улыбающемуся Петракову.
– Знаю, кто на самом деле институтик наш обхаживает, - Петраков намекающе кивнул на логотип "Возрождения", одновременно многозначительно повертев опустевший бокал.
– Да не скажу никому, не бойтесь. Он хохотнул. Но глаза за очками не радовались.
Вид его, потерянный, какой-то безразличный, все больше тревожил Забелина:
– Сказать по правде, доволен теперь, что без скандала разошлись. Надеюсь, наши хамства не допустили?
– Подлесного после возвращения он еще не успел повидать. - Ваши? Почему, собственно? Причем тут?..
– Петраков напрягся.
– Я имею в виду договоры по продаже акций. Но и вы, Александр Борисович, хороши. Такого наподписывали... Понимаю, захотелось быстро денег срубить. Но нельзя так-то, совсем без разбора в средствах. Ведь институт и вам не чужой. Так что еще и поблагодарите со временем... Хотя я строго-настрого предупреждал, чтоб никакого насилия. Или все-таки?..
– Не понимаю. Погодите. Да неужто вы Наташеньку обидели?
– То есть?!
– Договоры-то эти я ей отдал.
– Ну да. Так и я о том. Присутствующие вели себя подобающе?