Музыкальный Дом
Шрифт:
— Франклин, все в порядке, дышите.
Уилл открыл глаза в чужом теле, тяжелом, неподъемном. Он вспотел и задыхался, как от одышки. Пальцы, толстые и неуклюжие, держали платок, которым Уилл вытирал пот, сопли и слезы. Кожу саднило, он натер щеки платком до красноты.
— Простите, доктор Лектер. Мне очень жаль, — вылетело у него изо рта.
— Тебе не за что извиняться. Я сам был непростительно беспечен.
Он поднял голову и увидел, что Лектер сидит на деревянном стуле, связанный веревкой: кто-то снял с него носки и ботинки, чтобы веревки плотнее сжимали кожу. Не для боли, узлы не впивались в кожу. Завершающая
Лектер медленно опустил голову к одному плечу, а затем к другому, разминая. Удар пришелся в районе затылка и до сих пор напоминал о себе, явно принося доктору ощутимые неудобства.
— Я не думал, что он поймет мои слова буквально. Шутка, он улыбался, как будто шутил, когда говорил, что хочет убить вас. Что вы предали его, сообщив о нем в ФБР. Он уже не раз говорил, что вырвет мне горло, а жир использует для смазки струн.
Уилл находился в подвале дома, похожего на мастерскую. В углу стояла кадка с водой, где вымачивались блестящие от влаги бледно-розовые щупальца. Кишки. Пахло свежим деревом — на столе неподалеку лежали цельные бруски клена и ели, отшлифованные и готовые переродиться в скрипку. Листогибочный станок, похожий на гильотину, доска с инструментами. Молоток, долото и дрель лежали на стуле, будто мастер недавно отвлекся от своего дела и вот-вот вернется к работе. Завитки опилок на полу. Банки с диоксидом серы на полках, чтобы обработать будущие струны. Кто-то здесь готовился сделать самый лучший инструмент, считая, что Ганнибал Лектер послужит для него как нельзя кстати.
— Но я не сообщал. Хотя следовало, — спокойствию Ганнибала можно было только позавидовать.
Уилл и завидовал, точнее, тот, в чьем теле он сидел. Франклин хотел признания, внимания, одобрения так отчаянно, как младенец тянется губками к молоку матери.
— Нет, не сообщали, — согласился Уилл, слабо улыбаясь. — Это сделал я.
— Вы соврали Тобиасу.
— Да.
С потаенным страхом Уилл ждал реакции доктора, пока тот что-то мысленно прикидывал.
— Вы хотели быть моим другом, но когда поняли, что эта возможность под запретом, решили стать мной. Это ваш способ выживания: найти самого большого тигра в окружении и мимикрировать под него, чтобы зверь увидел в вас себя, и ему было бы сложнее причинить вам боль. Так ведь, Франклин?
— Я много думал о том, что вы сказали. О различиях между мной и Тобиасом. Я понял, что он никогда не увидит во мне друга и все мои старания напрасны. Но вы, доктор Лектер, вы совсем другое дело.
— Неужели?
— Вы меня знаете куда лучше Тобиаса. Я просто должен был доказать, на что способен. С вами. С вашей помощью. На что мы будем способны вместе.
— Становление величия. И вы манипулировали Тобиасом, чтобы он поставил меня в безвыходное положение. Чтобы я принял вашу дружбу, — задумчиво, даже медитативно подытожил Ганнибал, распутывая клубок из мотивов и желаний. — Франклин, вы понимаете, что следом за мной он убьет и вас?
Уилл знал, но для него риск того стоил. Если все получится, он больше никогда не будет один. Никакой ноющей боли, никаких пустых комнат, вместо одной тарелки и одной кружки и тишины — теплый, дружеский ужин, смех и признание. Сопричастие. Разделенные на двоих мысли, дополненные и бесконечно эволюционирующие. Уилл кивнул, опасливо посмотрев вверх. Когда Тобиас вернется, все будет кончено.
—
— Нет, Франклин. Я в вас не разочарован. Скорее приятно удивлен.
— Вы врете?
— Нисколько. Мое положение не мешает мне оценить ваш ход с точки зрения тактики. Вы сделали все правильно. Я вами горжусь.
Его слова прозвучали для Уилла как бальзам для измученной души. И все же праздновать победу было еще рано. Он грустно улыбнулся.
— Вы хорошо меня знаете, доктор Лектер. И знаете, что я хочу услышать. Ничто не мешает вам соврать во имя собственной жизни.
— Не мешает, однако я не вру. Я действительно беспокоился за вас, Франклин, и ваше психическое здоровье. По этой причине мне пришлось передать ваше лечение другому доктору. Я понял, что использовал вас в своих целях. Абсолютно непрофессиональное и неэтичное поведение для психиатра.
— Использовали? Как?
Казалось, Ганнибал полон раскаяния и сожаления.
— Вы были суррогатом друга. Мне было приятно ваше внимание, мое эго питалось им незаслуженно. Я пестовал в себе мысль, что в любой момент могу завести столько друзей, сколько захочу. Что я — не вы, Франклин, хотя именно ваш путь ожидает меня у самых дверей — дружба без взаимности.
Лектер нахмурился, но вскоре его лицо разгладилось.
— Франклин, вы знаете, какова природа взаимности?
Потерявшись в плавном, тягучем голосе, он отрицательно покачал головой, внимая каждому слову доктора.
— Многие ошибочно полагают, что взаимность идентична понятию равенства. Это не так. Привлеченные схожестью интересов или внешностью, мы делаем первый шаг. Мы становимся «дающим». Мы предлагаем выслушать страхи, горести и заботы, мы предлагаем свое время и свои ресурсы. Весы переполняются в одну сторону, и мы начинаем ждать, какое решение примет человек, которого мы избрали, — Лектер сделал паузу, словно подумал о ком-то конкретно. — Если человек принимает ответственность, если принимает наши дары, то вскоре начнет давать в ответ, выравнивая весы обратно. Взаимность — не иначе как сделка, чья расплата растянута до бесконечности. Согласны со мной?
Уилл нервно кивнул, его губы пересохли.
— Да, доктор.
— Однако за вами долг, Франклин. Не передо мной. Вы как-то сказали мне, что хотели бы спасти Тобиаса от него самого. Он не остановится сам, вы должны помочь ему.
— Как?
— Вы знаете, как.
— Я все-таки должен был сдать его полиции?
В глазах доктора на секунду мелькнуло истончающееся терпение.
— Прежде чем полиция сюда приедет, мы с вами будем мертвы. Кроме того, разве вы хотите обречь его на годы заключения в психиатрической больнице? Он не послушает вас, так что вам нужно убить Тобиаса и подарить ему покой. Это ваш долг друга.
Как по волшебству внутри Уилла все встало на свои места. Как жаждущий, впервые испивший воду из источника, его накрыло благостное ощущение покоя и восторга. Все было так просто.
— Да. Да, конечно. Вы правы. — Франклин взял со стола долото, тонкое, как карандаш, с лезвием скальпеля. — Вы хотите, чтобы я убил его здесь или наверху?
— У вас мощное телосложение и преимущество в весе, однако Тобиас быстрее. Встаньте за дверью, и, когда он спустится, цельтесь в шею. Лезвие выньте сразу, чтобы открылось кровотечение. Крепко держите рукоятку.