Музыкальный Дом
Шрифт:
Уилл вытер вспотевшую ладонь о штанину и спрятался в тени двери. Самое время. Наверху зазвучали тихие шаги, похожие на поступь большой кошки.
— А я не должен вас развязать? — шепотом спросил Уилл.
— Нет, Франклин. Это знак моего доверия.
Когда показалась тонкая, почти лебединая темная шея над воротником пиджака и коротко бритый затылок, он вонзил нож. Обернувшись, Тобиас стал хватать открытым ртом воздух, белки глаз покраснели, губы стали синеватыми. Внезапно вместо Тобиаса оказалась его мать, и Уилл в
Откуда она здесь? Ее просто не могло здесь быть! Марта с криком подбитой птицы бросилась на него, вытянув вперед скрюченные пальцы. Они вместе упали на пол, борясь не на жизнь, а на смерть. За ее спиной доктор Лектер выглядел, как Юлий Цезарь в черных тенях, смотрящий на двух гладиаторов. Уилл перевел взгляд на маму, и она смотрела него со страхом, будто это он был чем-то жутким и страшным.
— Я освобожу тебя, — произнесла она одними губами.
Марта впилась ему в шею, и он закричал.
Проснувшись весь в поту и задыхаясь, Уилл несколько секунд смотрел в потолок. Он так давно не видел сны про маму, наверное, с тех пор, как умер отец. Во всем теле поселилась слабость, словно его кости были сделаны из трясущегося желе. Уже привычно болела голова — эта боль без лекарств скоро из приступов станет постоянной, и тогда Уилл и вовсе начнет спать урывками, и организм будет выключаться сам от недосыпа и усталости. Ничего нового.
Он сполз на ковер, мышцы сводило тремором. Стянув футболку через голову, Уилл нашел сухой край и вытер лицо и шею от испарины. В комнате было холодно, но этот холод отрезвлял.
— Я бы посоветовал вам чашку горячего чая на валериане и перечной мяте.
В кресле в метре от Уилла оказался Ганнибал, читающий книгу. Он был одет по-домашнему: в халате поверх полосатой пижамы, с чуть растрепанными волосами после душа. Мягкий свет настольного абажура падал наискось на книгу в его руках.
— Господи, только этого не хватало, — Уилл потер лицо ладонями. — Мы же не касаемся одного и того же предмета.
Лектер многозначительно посмотрел на ковер и свои босые ноги. Теплые тапочки стояли рядом.
— Я разжег камин. Вы чувствуете тепло?
Уилл посмотрел на камин, и, погружаясь в видение глубже, заметил первые искры. Теплый, сухой воздух окутал его, прогоняя липкий кошмар, и он протянул руки к каминной решетке, греясь.
— Спасибо.
— Прошу прощения, что наблюдал за вашим сном некоторое время. Я не посмел вас разбудить. Временами я вижу, как вы ходите по дому, но не вмешиваюсь, потому что считаю, что очень важно уважать личные границы, когда живешь с кем-то на одной территории.
— Полагаю, что так, — пожал плечами Уилл, радуясь возможности отвлечься разговором. — Я не особо социален, все эти вещи даются мне с трудом. Я никогда не жил с кем-то, кроме отца, так что прошу прощения за неудобства. Я отвратительный сосед. Наверняка издаю много шума.
—
Уилл хмыкнул.
— Договорились. Я разбудил вас?
— Нет. Я решил почитать перед сном, когда увидел, что вы спите на диване. Могу я спросить? Я понимаю, почему вы избегаете моей спальни — за что вам, кстати, большое спасибо, но на втором этаже есть вполне удобная гостевая комната. Почему бы вам ею не воспользоваться? С моего на то разрешения, если вас это смущало до сих пор.
— Я плохо сплю на новых местах.
— Уверяю вас, там никто не спал.
— Откуда вы знаете, что мне это мешает?
— Вы сами рассказали мне, — он закрыл книгу, и Уилл заметил название на форзаце большими буквами «Итальянская поэзия со времен Второй Мировой Войны под редакцией Паоло Черчи». — Точнее, расскажете к концу этого вечера. Я же говорил, что мы с вами подружимся.
Непроизвольно Уилл растянул губы в подобии ухмылки, и Ганнибал с небольшой задержкой повторил движение за ним. С Лектером удивительно легко было говорить. Может, из-за того, что память Франклина об их доверительных отношениях все еще была свежа, а может, потому что с доктором не было нужды постоянно следить за тем, что говоришь и какие знаки транслируешь в ответ. Все реакции были разрешены, все эмоции — освобождены от запрета.
— Что еще я вам расскажу?
Лектер закинул ногу на ногу и сложил руки на коленях в замок.
— А что бы вы хотели?
Будто на приеме у врача. Уиллу стало стыдно, и он ответил резче, чем хотел:
— Это что, работа на дом, доктор? Вы всегда берете полуголых мужчин на свой ковер, чтобы поговорить об их проблемах?
— Я строго разделяю профессиональное и личное, Уилл. Скоро вы об этом узнаете, когда степень доверия между нами возрастет. Я предлагаю выслушать вас, как мог бы выслушать друг — без осуждения или ненужных советов. Кроме того, ваша нагота не приносит мне никакого дискомфорта. Вы в прекрасной форме, ваше тело приятно эстетически.
Уилл вспыхнул до корней волос, стянул с дивана полотенце и накрылся им, зная, что похож на жертву природной стихии, у которой унесло дом.
— Если вы думаете, что ваша доброта помешает мне найти улики для ФБР, вы глубоко ошибаетесь. Я тоже не смешиваю профессиональное и личное.
— Все в ваших силах, Уилл. Я и не подумаю вас останавливать, — его благожелательный тон сменился любопытством. — Что вам снилось?
— А разве вы уже не знаете?
— Вы избегаете ответа во всех вариантах, которые мне доступны.