МУЗЫКАНТ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Шрифт:
Изгнанный из Консерватории, он воспринял известие об аресте
Вольпина1 как грозное предупреждение. Зная об источнике
опасности в своем ближайшем окружении, в первых числах
сентября отец начинает писать свою «Приветственную кантату», с
тем чтобы представить ее на приближавшийся композиторский
пленум (посвященный 70-летию Сталина). В конце сентября отец,
работая, как всегда, профессионально, заканчивает писать
1 Это известие
М.А. Мееровича).
партитуру кантаты; примерно тогда же он узнает, что
музыкальный идеолог Апостолов опубликовал в восьмом1 номере
«Советской музыки» зловеще-анекдотическую статью, в которой
центральное место занимает разнос другого отцовского сочинения
(см. Приложение 1.3).
Перипетии, предшествовавшие исполнению «Приветственной
кантаты», довольно подробно описаны в отцовских письмах этого
периода (см. Приложение 1.1). 30 ноября 1949-го года
«Приветственная кантата» была исполнена на Третьем пленуме2
Правления Союза советских композиторов, на котором в общей
сложности исполнялись сочинения более чем 150 авторов, в том
числе и «Песнь о лесах» Шостаковича.
А седьмого декабря 49-го года Хренников, выступивший на
пленуме с весьма оптимистическим отчетным докладом, оценил
произведение Локшина следующим образом:
«Однако, у нас нет никаких оснований успокаиваться на
достигнутом. Даже в ряде лучших сочинений, исполненных на
пленуме, есть немало недостатков и противоречий, не дающих
возможности еще признать их полноценным выражением нашей
действительности. В других произведениях, о которых я еще не
говорил, эти недостатки и противоречия выражены еще нагляднее.
В ряде случаев, как я уже отметил выше, мы можем говорить и о
1 Этот номер был подписан в печать 3 сентября 49 г.
2 Чтобы дать читателю представление об атмосфере, царившей на пленуме и
вокруг него, процитирую М. Чулаки: «Наибольшие успехи достигнуты
композиторами в истекшем году в создании ораторий и кантат.<…>
Подавляющее большинство ораторий и кантат обращено к товарищу Сталину, с
именем которого советский народ связывает всю свою жизнь, борьбу, свой
созидательный труд» («Культура и жизнь», 31 декабря 1949 г.).
ПРЯМЫХ НЕУДАЧАХ, ТВОРЧЕСКИХ СРЫВАХ, ИМЕЮЩИХ
ДЛЯ НАС ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ. УМЕСТЕН
ВОПРОС - КАКИМ ОБРАЗОМ ПОПАЛИ ТАКИЕ СОЧИНЕНИЯ
В ПРОГРАММУ КОНЦЕРТОВ ПЛЕНУМА?1 3десь я должен
принять вину на Секретариат и на себя лично за то, что в
предварительном ознакомлении
отбора на пленум мы допустили ряд ошибок, не сумев в
исполнении за фортепиано сделать правильную оценку качества
некоторых произведений. Так, для исполнения на пленуме была
отобрана «Приветственная кантата» композитора Локшина,
ПРОИЗВЕДЕНИЕ ХОЛОДНОЕ И ЛОЖНОЕ2 ПО СВОИМ
МУЗЫКАЛЬНЫМ ОБРАЗАМ, КРАЙНЕ СУМБУРНОЕ,
ШУМНОЕ И БЕСПОМОЩНОЕ. Автор не отнесся с должной
ответственностью к теме своего сочинения, не произвел
предварительной глубокой работы над отбором музыкальных
средств, над определением стиля сочинения, над организацией
материала»3.
Других политических обвинений в обширном, обстоятельном
докладе Хренникова не содержалось. Над моим отцом нависла
угроза исключения из Союза композиторов; этим неприятности
могли не ограничиться…
1 Здесь и далее текст выделен мной.
2 Это – политическое обвинение.
3 См. стенограмму Третьего пленума Союза композиторов (РГАЛИ, ф. 2077,
оп. I, ед.хр. 325, л. 19–20). В сокращенном виде, но с сохранением основного
обвинения, этот фрагмент выступления Хренникова опубликован в его же статье
«За новый подъем советской музыки» (Сов. музыка, 1949, №12, с. 50).
Отца фактически спас благородный и чрезвычайно умный человек
– Михаил Фабианович Гнесин, уже слышавший о Локшине, как о
талантливом композиторе, от М.В. Юдиной. Вот отрывок из речи
Гнесина, произнесенной им во время прений по хренниковскому
докладу. Начал Гнесин издалека:
«<…>Теперь я хочу сказать несколько слов о докладе Тихона
Николаевича. Я сомневаюсь, что<бы> кто-нибудь из нас хотел
попасть в положение Тихона Николаевича Хренникова. Читать
подобный доклад, содержащий калькуляцию ценностей,
предлагавшихся на Пленуме, это – страшно трудно. Кроме того,
тут, действительно, полного согласия никогда не может быть. На
каком-нибудь сочинении могут тогда разойтись суждения, и не
стоит тогда придираться по тем характеристикам, которые
показались недостаточно <сходящимися> с твоим мнением.
Но, все-таки, я хотел бы коснуться некоторых моментов в этом
докладе. Я считаю очень рискованным такое покаянное
упоминание об ошибках Секретариата. До меня тов. Анисимов, в
сущности, коснулся уже этого вопроса. Такого рода упоминания
об ошибках сейчас же наводят на мысль. Если по ошибке