Мы из спецназа. Лагерь

Щупов Андрей Олегович

–  Да чего такого-то мы сделали?
– снова забубнил Гусак.
– Даже и не успели ничего…

–  Успели бы, я бы с вас шкуру живьем спустил!

–  Да первый раз, что ли? Они ж сами провоцировали! Голыми по лесу ходили!

–  Они загорали, ты понял. Это мое указание было! Мне белотелых здесь не нужно. Вот они и загорали!

–  Так откуда же я знал!… - Гусак уже почти рыдал от боли. Пальцы Косты, словно невзначай гусеницами переползали с места на место, перетирая его плоть в фарш, обещая превратить плечо в сплошной синяк.

–  Засохни,

кусок говна!
– совершенно безразличным движением Папа ткнул в сторону Гусака зажженной сигарой.
– Кто ты есть? Ноль, пустое место! За тебя даже поручиться некому. Кроме меня, конечно… А ты знаешь, что это такое, когда ни одна тварь не готова за тебя поручиться?

На этот раз Гусак благоразумно промолчал.

–  А это значит, дружок, что ты исчезнешь - и общество не зевнет, не поперхнется. О похоронах с гробом забудь! Никто даже не заметит твоего исчезновения. Дунул ветерок, - и не стало.
– Папа и впрямь брезгливо сдул просыпавшийся на рукав пепел сигары.
– И не вздумай, апарыш, обижаться. Сам знаешь, как поступают с обиженными. Это во-первых, а во-вторых, помни, что учат всегда тех, кого любят. Вот и я тебя, дурака, учу. Потому как надеюсь, что рано или поздно станешь человеком.

–  Но они же обычные шалашовки!…

–  Идиот!
– нижняя губа Папы брезгливо изогнулась книзу.
– На этих шалашовках мы будем делать капитал, вкуриваешь?

–  Какой еще капитал?

–  Настоящий!
– сигара Папы величаво выписала в воздухе полукруг.
– И это не кто-нибудь, - это я тебя толкую! Мы здесь не в игрушки играем, у нас - бизнес! А для хорошего бизнеса нам и товар требуется непорченный - такой, на который настоящая рыбка клюнет… Отпусти его, Коста. Думаю, он все понял.
– Папа пристально взглянул на потирающего плечо паренька.
– Так ты понял мою мысль, сынок?

–  Понял-то понял, только этого шкафа, - Гусак свирепо зыркнул в сторону Косты, - я когда-нибудь все равно завалю.

–  А завалилка не отсохнет?
– ласково поинтересовался Коста.

–  Ну, это уж у кого раньше!
– Гусак дерзко сверкнул зубами.
– Ты не сомневайся, я и подождать могу.

–  А не устанешь?

–  Ждать - не шпалы таскать, так что своего момента дождусь. Падлой буду, но дождусь! А уж тогда поговорим по-настоящему!

–  Гляди-ка, волчонок какой!
– Папа с любопытством покосился на своего телохранителя.
– Не боишься оставлять такого зверя на свободе?

–  Шутите?
– Коста со скрипом потер небритую челюсть, небрежно повел литым плечом.
– Сейчас мне таких, как он, с десяток надо для серьезного разговора.

–  Он не про сейчас, - он про потом толкует.

–  Потом - штука скользкая. Я так смекаю: либо этот зверек поумнеет, либо сдохнет.

–  Тоже верно, - Папа с усмешкой хлопнул Гусака по плечу, отчего тот немедленно скорчился.
– Готовься, Гусенок, в город поедешь.

–  А с кем?

–  Пока один. Толпой там лучше не отсвечивать.

–  Делать-то чего нужно? Телок опять ловить?

–

 Хватит, отловился. Кента одного выпасти нужно. Без шума и лишнего гонора. Я тебя потому и выпускаю, что пацанов он не ждет. Вот и будешь следить. Заодно товар ему подкинешь.

–  Кто такой хоть?

–  Гость наш будущий. Сазан жирный, но очень и очень пугливый.
– Папа неспешно погрозил пальцем, и Гусак завороженно уставился на его огромный перстень.
– Нам этого сазана подсечь нужно. Осторожно и грамотно. Вот ты мне и поможешь.

–  А как же здесь?

–  А что здесь? Присмотри среди свои щенков кого поспособнее, поручи ему продукты и пацанву. Не мне тебя учить.

–  Шалить будут.

–  Значит, дисциплинку подтяни. Если кто из муфлонов затесался в ряды, - вычисти. Нам лишнего хлама не нужно.

–  Так только скажите!
– Гусак с готовностью поднялся.
– Зачем бить-то?

–  Без битья, сосунок, воспитания не бывает.
– Приблизившись, Папа неспешно похлопал Гусака по щеке.
– А из тебя, я уже сказал, не дешевый жиган и не лох должен выйти, а честный пацан.

–  Думаете, получится?
– сипло поинтересовался Коста.

–  Получится, - Папа взглянул на него без тени усмешки.
– Будем стараться, обязательно получится.

–  А оно нам надо?

–  Надо, Коста, еще как надо! Или забыл уже, что говорил великий грузинский уркаган?… Кадры решают все! А кто у нас здесь эти самые кадры? Может быть, я или ты? Не-ет, Коста, мы с тобой уже старички.
– Сигара Папы ткнулась в направлении Гусака.
– Вот он наш главный кадр! Прыщавый, как огурец, глупый и жадный. Его и будем толкать наверх.

–  Лишь бы этот прыщавый огурец не споткнулся… - на каменном лице Косты не дрогнул ни один мускул.

–  Не страшно, - Папа растянул тонкие губы в змеиной улыбке.
– Споткнется, поправим. Это мы делать умеем…

***

–  Ну! Что шнифты вылупили? Не видели никогда?

В изумлении глядя на припухшую физиономию Гусака, Дуст только покачал головой. Шварц ограничился усмешкой.

–  Кто ж тебя так?

–  С Костой поцапались, - Гусак мельком глянул на себя в зеркало, сердито поморщился.
– Короче, вломили мне сегодня по полной. Сначала Любаша в лесу чуть не прикончила, а потом в резиденции на кулаки поставили. И все из-за тех телок с Натовцем гребанным!

–  Ты думаешь, это он настучал Папе?

–  Да мне по фигу кто стучал! Кайф-то нам Натовец поломал? И по затылку мне звезданул он.
– Гусак яростно пристукнул кулаком по раскрытой ладони.
– Короче, наказать надо козла. По полной программе, вкуриваете?

Шварц задумчиво потер переносицу.

–  Вообще-то пацан приборзел. Вон и Яхену грудянку отбил.

–  А я что толкую!

–  Дело-то верное, только Коста часом не возбухнет?
– поинтересовался более осторожный Дуст.
– Возьмет - и еще разок накажет.